Журналисты стараются обходить эту тему стороной, поскольку она, с одной стороны, очень яркая, с другой — крайне спорная. Особенно, когда в конкурентную экономическую борьбу включается аргументация, касающаяся противоправных действий против детей. При подготовке статьи редакция обратилась к нескольким юристам. Из 10 контактов лишь 2 захотели прокомментировать тему публично, остальные с удовольствием поговорили, но, что называется, «не под запись».
При этом в разговоре эксперты отмечали, что в России проблема обвинения в харассменте хоть и является болезненной для публичных людей и ведет к потере денег, но поскольку мы страна с более восточными ценностями, где секс между мужчиной и женщиной скорее поощряется, чем отрицается, то этот метод для конкурентной борьбы стали использовать гораздо реже. Судебных хлопот много, репутационный и экономический ущерб минимален. Другое дело, когда речь заходит о детях — здесь российское общество однозначно категорично и даже если публичная личность докажет свою невиновность, то урон репутации и экономической деятельности, как и карьере, наносится смертельный.
После того как озвучено само предположение о возможности обвинения в подобном, информационная волна приобретает лавинообразный характер и черты флешмоба. Мнения и комментарии тут же появляются в обсуждениях у блогеров, для которых громкость скандала равна экономической выгоде и благодаря тому, что тиражирование информации максимально быстро распространяется в сети. В течение нескольких дней это превращается уже в новостной тренд и привлекает внимание СМИ.
Опрошенные адвокаты и юристы указывают на сложность обсуждения темы недобросовестной конкурентной борьбы в поле взрослого и детского харассмента из-за этики. Дело в том, что, прочитав подобный материал, будущий возможный недобросовестный конкурент найдет в нем инструкцию по применению. Кроме того, при рассмотрении данной темы важно обратить внимание на меры профилактики и безопасности в таких случаях.
Судебные эксперты, работающие с доказательной или обвинительной базой, говорят о том, что никакие меры безопасности или профилактики не помогут, поскольку нормотипичному человеку никогда не придет в голову, что его могут обвинить в харассменте по отношению к детям, когда он везет из садика своего и соседского ребенка. И поймет он, что такое недобросовестная конкуренция, только когда узнает (если узнает), что обвинению способствовал его ближайший соратник и партнер, который прекрасно знал о привычках и взаимоотношениях соседей в закрытом элитном поселке. Но тогда будет уже поздно.
К сожалению, множество загубленных бизнесов и карьер после подобных обвинений, обоснованных или безосновательных, приводит в свою очередь к симметричному мнению, что жертвы обращаются за защитой, имея в голове мотив шантажа или мести.
Особенно уязвимой является группа бизнесменов и предпринимателей, да и обычных работников государственной сферы, чья профессиональная деятельность связана с непосредственным контактом с детьми — эмоциональным или психологическим. Профессионалы в области спорта, художественных кружков, пения, лепки, воспитания любого спектра навыков постоянно находятся в зоне риска и в любой момент могут стать объектами шантажа или быть обвиненными конкурирующей средой. При этом обвинения в педофилии становятся самыми страшными для карьеры, физической жизни и экономического состояния.
Нельзя не упомянуть о проблеме и о невольном социальном поощрении темы «правового нигилизма». Где понятие о презумпции невиновности, к сожалению, не останавливает новостную лавину, которая в свою очередь представляет опасность как для жертвы, так и для обвиняемого, а заодно ставит под сомнение работу всей правовой системы. Преследование в информационном поле обвиняемых до вынесения решения суда в отношении факта насилия или харассмента является видом кибербуллинга.
Аккумулирование истории чужих страданий становится валютой и ковровой дорожкой к популярности отдельных блогеров — больше подписчиков, больше рекламных контрактов, за которыми сегодня часто скрывается не только реальное преступление, но и месть, корпоративные разборки.
Евгений Кондауров, юрист-правозащитник, специализирующийся на обжаловании сложных уголовных дел, участник целого ряда судебных процессов в кассационном порядке, итогами которых стали отмены обвинительных приговоров по ст.ст.131-135 УК РФ. Один из основателей юридического проекта «Стоп-Беспредел» и общественный правозащитник так комментирует ситуацию:
К сожалению, описанные вами схемы конкурентной борьбы проходят сегодня по тем статьям, где можно показать на человека пальцем и, в принципе, для следствия этого достаточно, чтобы человека заключить под стражу, хотя иных доказательств материала дела не содержит.
Это неправильно, с этим надо бороться и есть результаты, есть отмененные приговоры, есть оправдательные приговоры. Но деловую репутацию и финансовую динамику роста бизнеса после такого обвинения не восстановить.
Приведу пример конкретного дела, где решения о приговоре еще нет, зато общественное мнение благодаря подключению блогеров и СМИ вполне уже сформировано. В основе целая детективная история, когда бывшие соратники по музыкальному бизнесу выясняют отношения вот в таком странном варианте — через обвинения в педофилии. Там и личный мотив, и профессиональная ревность и попытка разобраться через вовлечение третьих лиц в своих творчески-рабочих взаимоотношениях.
Причем, по статистике такой изощренный способ мести и конкурентной борьбы обычно — и здесь я рискую обидеть всех дам разом — характерен скорее для женщин. У мужчин как бывает? Разозлились друг на друга, вышли, лицо друг-другу набили и все, разошлись довольные. Сидят уже через два дня вместе выпивают. Бывает, что в дело идет огнестрельное оружие, заказ на физическое устранение.Но в целом они используют что-то простое и проверенное. Вспомним исторические дуэли и их предпосылки. А у женщин, ну, немножко по-другому — умение ждать, писать сценарий будущей драмы в деталях и иметь точный расчет.
Так произошло в деле музыкального педагога Кирсановой, о котором я говорю. В нем как раз используется изощренный женский сценарий, который, безусловно, полностью разрушил карьеру, репутацию, жизнь, еще не дойдя до своего финала. Со стороны обвинения бывшая соратница и бизнес-партнер и бывшая воспитанница. Цена вопроса ссоры, которая привела к судебной истории — 95 000 рублей — некий невыплаченный творческий гонорар и шкаф с костюмами.
Казалось бы, люди делают одно общее профессиональное дело в сфере культуры, но какие-то моменты одну сторону не устроили, из-за этого возник скандал, многочисленные перепалки, которые даже на видео фиксировались испуганными учениками. Злость и обида привели к тому, что по две стороны баррикад две разъяренные женщины. Одна — от безысходности ситуации и тяжести обвинений, а вторая — из-за невозможности доказать вину первой.
Как я вижу эту историю — бывшая соратница Екатерины спустя время продумала весь план, терпеливо собирала факты, которые можно было бы интерпретировать в нужном русле и представить суду как обвинительные. Подготовила компромат, обратилась к тематическому блогеру и история полетела в массы.
Медийная личность, давшая огласку делу еще до его начала, зарабатывает на том, что является «автором методики расследования преступлений против педофилии» и продвигает через громкие дела свою методику. С одной стороны она выполняет социально значимое дело, с другой может и сама быть объектом подобных манипуляций. Искренне уверенная, что обличает зло, такая медийная персона становится прекрасным инструментом в конкурентной борьбе не на жизнь, а насмерть.
Я глубоко убежден, что если преступление происходит, то преступник должен нести ответственность. И суровую ответственность за подобные особо тяжкие дела, когда преступления касаются детей. Действительно, за это надо строго наказывать. Но, опять же, подчеркну, наказывать преступников, вина которых должна быть доказана, установлена материалами дела, именно установлена, чтобы ни у кого не могло возникнуть каких-либо сомнений о том, что данный человек действительно виновен.
В упомянутом же мною деле, как показательным с точки зрения необоснованности обвинений, дело строится на том, что музыкальный педагог прикасался в процессе обучения к плечу потерпевшей много лет назад.
В этом случае обвинение продумано прекрасно, поскольку невозможно провести никаких экспертиз по горячим следам. Спустя много лет, естественно, никаких доказательств в деле нет. Поэтому очень удобно и легко обличить в действиях любого срока давности и уровня аргументации. Можно сказать на каждого — он преступник против детей — обнимал, прикасался. На вас можно сказать, на меня, на другого человека. Дело базируется пока лишь на предположении, а предположение, как мы знаем, в соответствии со статьей 75 УПК РФ, не может являться доказательствами. Все доказательства у нас трактуют 73 статья УПК. При этом проводится уже не первое заседание по этому делу".
На вопрос о том, как обычно работают подобные дела, правозащитник говорит, что, если дело заведено, дальше не важно — будешь ты признан виновным или нет — карьере будет нанесен урон, который не восстановить в полной мере никогда.
"Общественное мнение уже сформировано и нельзя просто взять и завершить даже бездоказательное дело. Можно строить судебную линию при наличии потерпевшей, даже если у нее нет доказательной базы. Достаточно того, чтобы девочка или парень, травмированные педагогом, решили рассказать окружающим сегодня о своих переживаниях много лет назад. Далее происходит дублирование показаний теми, кто ее или его слушал — пересказ со слов потерпевшего — они становятся обвинительной стороной, хотя сами не участвовали, не присутствовали, не видели. Пересказчики соответственно увеличивают тома, материалы и судебное дело продолжается.
Педофил — это медицинский термин, который устанавливается только экспертами. В этом и подобных делах экспертиза невозможна, а вот обвинение устное должно быть принято. Здесь сбой системы, который выглядит на поверхности как обоснованная логическая закономерность. В СМИ и блогосфере параллельно с такими делами демонстрируются фото обвиняемых, разглашается внешность, персональные данные, место проживания, работы. Собственно, опасность, которая возникает крайне острая — это самосуд и бесконтрольное хейтерство — многократные призывы свести счеты с обвиняемым, его близкими. В случае с Кирсановой — постоянно поступающие угрозы ее ребенку и пожилым родителям. В настоящий момент она боится, что убьют сына. И эти комментарии каждый день увеличиваются, появляются новые комментарии. И довольно страшная история, потому что для матерей, для родителей это запускает оборонительную доминанту. Матери в страхе за своих детей. И получается — одного названия, нескольких кадров достаточно для того, чтобы написать, что есть такой монстр, ваш ребенок в опасности. И самое страшное, что это все нельзя остановить.
В год по категории данных дел, по разным источникам информации, осуждают примерно 1700 человек. За последние 4 года, наверное, встречал только пару дел, где люди виновны. Я не говорю о том, что преступников нет, они есть. К сожалению, они есть. Но если судебная машина заработала в таком деле — получается практически всегда будет приговор вынесен. Единственный шанс — решить в досудебном порядке«.
Адвокат Владимир Бондарчук в статье для интернет-портала «Праворуб» следующим образом комментирует тему:
«Очень наглядный пример особенностей расследования уголовного дела в отношении „педофила“ показан в новой повести Маргариты Гремпель „Рондо“. Это произведение основано на реальных событиях, происходивших в одном провинциальном городке, и написано от лица судебно-медицинского эксперта. Он давал заключение в отношении малолетней девочки, которая, со слов ребенка, была изнасилована ее родным отцом. При обследовании девочки эксперт установил, что она девственница, а значит, вероятность изнасилования исключалась. Будучи человеком правдивым и совестливым, эксперт вместе со своим знакомым адвокатом, согласившимся бесплатно защищать отца девочки, одни выступили против всей следственно-судебной машины».
Адвокат Михаил Тер-Саркисов защищал в суде и добился оправдательного решения для пианиста Анатолия Рябова, обвиненного в педофилии. Юрист следующим образом прокомментировал изданию «Правмир» линию защиты, которую удалось выстроить:
«Безусловно, в наше время обвинение в педофилии стало одним из методов расправы. Я не отрицаю существование преступлений в сексуальной сфере: есть педофилы, есть люди с аномалиями и перверсиями — их на самом деле полно. Но, знаете, как французы говорят „ищите женщину“, так и юристы всегда повторяют: „ищите, кому это выгодно“. На процессе Анатолия Рябова этот мотив расправы, личных обид был виден очень хорошо. И чтобы избежать их, я всегда выступал за то, чтобы решение по таким делам выносил суд присяжных.
Эти люди могут ошибиться, они не имеют юридического образования, да. Но это будет коллегиальное решение двенадцати человек, а не единоличное. Педагогу Рябову я рекомендовал выбирать суд присяжных. Это была большая ответственность, идти на это было страшно. И в суде я постоянно смотрел на присяжных и думал: вот этот головой покачал, а другой скривился — что это значит для нас? Они нам не верят? Мы проиграем? Но в итоге нужно признать: суд присяжных — сегодня это один из немногих способов сделать судебное решение более объективным».
Адвокат Денис Раташнюк, имеющий обширную и успешную судебную практику по уголовным делам, связанным с преступлениями против половой неприкосновенности и половой свободы личности (Глава 18 УК РФ, ст.ст. 131,132,133,134,135 УК РФ), на сайте адвокатов «Легис групп» говорит следующее:
«Наиболее распространенные составы преступлений против половой неприкосновенности личности (педофилической направленности), которые чаще других вменяются на практике, следующие: ст. 132 УК РФ — насильственные действия сексуального характера; ст. 134 УК РФ — половое сношение и иные действия сексуального характера; ст. 135 УК РФ — развратные действия.
Санкции по данным уголовным статьям варьируются от 3 до 20 лет и вплоть до пожизненного лишения свободы.
Как практикующий адвокат по данной категории дел, могу сделать однозначный вывод, что зачастую граница от возможного получения минимальных 3-4 лет или больших сроков от 12 и более лет очень тонкая. Фраза в заключении эксперта, одно неосторожное слово в переписке в социальной сети, формулировка в показаниях потерпевшей — и ваши действия, к примеру, будут квалифицированы не по ст. 134 УК РФ от 3 лет лишения свобода а по ч. 4 ст. 132, предполагающую от 12 лет лишения свободы.
Опытный адвокат знает, что обвинение в преступлениях подобного рода направленности часто строятся на косвенных доказательствах, на неточных, „размытых“ показаниях потерпевших, либо во многом надуманных показаниях родителей или на предположительных (косвенных) выводах в заключениях эксперта (например — психолога, либо сексолога).
По данного рода уголовным делам всегда проводятся комплексные психолого-психиатрические экспертизы в отношении обвиняемых, при ознакомлении с назначением которой, нужно всегда ходатайствовать о присутствии вашего защитника при ее проведении, так как заключение данной экспертизы тоже может иметь решающее значение».
«На сегодняшний день необходимы новые постановления, новые разъяснения Верховного суда по данным вопросам, по правоприменению. Нужны изменения в законодательство.
Хотя законопроекты имеются в Государственной Думе, но неизвестно когда они будут рассмотрены и в каком виде приняты. Я считаю, необходимо двигаться в данном направлении, чтобы все-таки у нас законность была в России, презумпция невиновности работала в полной мере, чтобы, у каждого незаконно осужденного, а это тысячи людей, был шанс. У них ведь есть родственники, мама, папа, братья, сестры, жены, дети. И у всех этих людей уже подорвано доверие к судебной власти, к органам правосудия, когда они видят, что настоящие преступники не несут наказания, а оклеветанные отсиживают срок. Если есть презумпция невиновности, ну будьте добры, исполняйте тот закон, который у нас принят, который у нас закреплен Конституцией, в том числе. Поэтому, ну, сейчас, к сожалению, это все очень мало работает».
Но даже если изменить определенные моменты в системе, угроза быть обвиненным всегда остается, даже если вы бдительны и являетесь образцовым семьянином с четкими ценностями.
Пермский адвокат Александр Шаруев считает, что составы преступлений, предусмотренные статьями 131-135 УК РФ сейчас особенно популярны. Достаточно посмотреть на статистический рост возбужденных и оконченных уголовных дел.
«Согласно источнику ГАС «Правосудие» в период с 2000 по 2010 год, по данной категории дел было осуждено более 700 человек, а за период с 2011 года по 2020 год, около 2.500 человек. Показатель увеличился почти в 4 раза и эта цифра продолжает расти.
Данный факт обусловлен не только тем, что преступления действительно совершались (безусловно такие дела тоже есть), но и тем, что привлечь к ответственности достаточно просто, поскольку основным, а иногда единственным доказательством являются слова потерпевших.
В уголовных делах допрашиваются родители потерпевших, знакомые, психологи, участвовавшие при допросах потерпевших, которые очевидцами преступления не являлись, но слышали от потерпевшего о каких-либо действиях. Все это в дальнейшем образует «совокупность доказательств», хотя, совершенно логично, что никакой совокупности нет, поскольку первоисточник один — слова потерпевшего.
Также проводятся психиатрические судебные экспертизы потерпевших, по результатам которых, устанавливается отсутствие склонности к повышенному фантазированию, внушению и это презюмируется как тот факт, что потерпевший не врет. Однако, никто не углубляется, что понятия «фантазия» и «ложь» имеют разный смысл, а также, что «чрезмерное» не означает отсутствие в принципе.
Встречаются дела, когда по результатам психиатрических экспертиз у потерпевших устанавливаются какие-либо заболевания, влекущие невозможность давать показания по уголовному делу, быть участником уголовного судопроизводства, но и это не ставит слова потерпевших под сомнение.
Фактически данные составы преступлений — бой с тенью.
В моей практике есть ряд успешных дел по данной категории. Так, по одному из дел, человека обвиняли в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ за то, что в один из дней, в период с 2018-2022 год, он был обвинен в совершении действий сексуальной направленности в отношении потерпевшей 2016 года рождения. В уголовном деле не было ни одного вещественного доказательства, кроме слов потерпевшей. Мать потерпевшей призналась в оговоре обвиняемого, объяснила мотив. Все свидетели давали показания, что преступления быть не могло, даже психологи, участвовавшие при допросе потерпевшей, говорили о том, что странности и неточности в показаниях есть. Согласно заключению психиатрической экспертизы, потерпевшая внушаема и не может давать показания по уголовному делу. В деле было много других нарушений, несостыковок, но итог — 13 лет лишения свободы.
Мы дважды отменяли приговор в суде кассационной инстанции, поскольку после первого обжалования уголовное дело было возвращено на пересмотр в суд первой инстанции, по результатам которого снова был вынесен обвинительный приговор — 13 лет.
Лишь по результатам третьего рассмотрения уголовного дела было постановлено единственное верное и законное решение — оправдательный приговор, но на его получение ушло 2,5 года.
Встречаются в практике совершенно абсурдные дела, например, когда человек останавливается справить малые естественные надобности, это замечает ребенок, а взрослые трактуют эти действия как сексуальные. Очень часто дела связаны с оговором взрослыми, через своих детей, в личных целях. Созданы даже специальные группы, каналы в социальных сетях, где несовершеннолетние обсуждают возможности оговоров, поскольку данные статьи стали «коммерческими», ведь никто не хочет получать лишение свободы сроком на 13 лет.
Именно поэтому сейчас множество петиций, в которых мужчин призывают увольняться с работы, если она связана с детьми (учителя, тренеры, аниматоры и другие), поскольку любое действие, любое прикосновение к ребенку может быть кем-то расценено как сексуальное действие. Если раньше нас воспитывали в ключе: «Не заходи с чужими в лифт», то сейчас идет воспитание взрослых: «Не заходи один в лифт с чужим ребенком». Важно отметить, что мужчины более уязвимы к данным составам преступлений, однако пошла тенденция, что к ответственности привлекают и женщин.
Резюмируя все сказанное, хотелось бы отметить, что нужно быть очень осторожным, не оставаться с чужими детьми наедине, как бы это смешно не звучало, поскольку в знакомой с детства фразе: «Казнить нельзя помиловать», запятая может оказаться не в правильном месте".
Эксперты по безопасности дают ряд советов бизнесу и публичным людям как профилактироваться от подобных проблем в бизнесе и личном пространстве:
тщательно проверять поступающую информацию о своих партнерах и коллегах. Воспринимать ее критично и объективно вне зависимости от того, какие отношения тебя связывают и сколько лет вы вместе;
стараться меньше делиться сведениями о жизни за пределами работы, своим расписанием, привычками, особенно с малознакомыми людьми;
при первом проявлении агрессии со стороны партнера, инвестора, сотрудника, оформлять инцидент как сложившийся факт, подтверждающий основу конфликта и мотивацию;
остерегаться любого рода тактильного взаимодействия с несовершеннолетними, даже, возможно, со знакомыми, а тем более с незнакомыми;
не заходить в один лифт с чужими детьми;
не писать сообщения в состоянии обиды или гнева. Например, в судебной практике есть инцидент, когда завели дело на женщину за смс, отправленное любовнице своего мужа с угрозами;
не вести переписку в социальных сетях, на сайтах знакомств, с незнакомыми людьми, потому что внешне взрослый юноша или девушка, могут быть несовершеннолетними. Может статься, что переписка подобного рода может быть специально инициирована конкурентами, чтобы собрать доказательную базу для будущего обвинения;
не пускать к себе в дом ночевать чужих людей;
не проводить отпуск с чужими детьми и если отдых предполагается семейными парами, не мыть чужих детей в ванной, не помогать, если вашей помощи во взаимодействии с детьми не просят;
желательно избегать ситуации, когда дети остаются ночевать в вашем доме;
внимательно относиться к тем, кто проявляет интерес — возраст может быть крайне обманчив, многие дети обоих полов выглядят как взрослые и только проверка документов может обезопасить бизнесмена;
стараться отдавать предпочтение звонкам, если вы подозреваете неладное со стороны партнеров или незнакомых вам людей. Переписка может быть истолкована иначе и рассматриваться как основание в суде;
внимательно относиться к угрозам и пытаться разрешить конфликт, чтобы не довести его до той стадии, когда у партнера по бизнесу или конкурента появится идея пойти в борьбе таким грязным путем.
Любая эскалация скандала и уравнивание прикосновений и неуместных комплиментов с изнасилованием может стать основой для социоэкономических разборок и ярким инструментом недобросовестной конкуренции. В таком аспекте глобальная проблема развращения детей и взрослых становится инструментом для получения конкурентных преференций. А силы судебной системы оттягиваются от работы с настоящими преступниками.
