— Тему ковида, конечно, затронем, без этого в наши дни никуда, но в первую очередь хотелось бы обсудить проблемы сохранения и поддержания здоровья пожилых людей. Если бы вам предложили написать программу развития гериатрии в России, и определить ключевые проблемные вопросы — какие вопросы стояли бы первыми?
— Мы не только крупнейшие на Северо-Западе — петербургская школа гериатрии стояла у истоков зарождения в России этого раздела геронтологии. Именно в Петербурге, на Фонтанке, много лет назад был создан первый гериатрический центр. Основное развитие гериатрической помощи в настоящее время я вижу не через создание дополнительных гериатрических кабинетов, их у нас достаточно в городе. Надо создавать кластер гериатрической медицины, который охватывал бы все виды медицинской деятельности и оказания помощи пожилым пациентам.
Например, очень показательна «ковидная история». Высокая смертность пожилых людей в настоящее время обуславливается тем, что на фоне ковида идет обострение основных фоновых заболеваний, которые сопровождают человека по жизни — сахарный диабет, хроническая сердечная недостаточность, церебральная недостаточность и многие-многие другие. При внедрении комплексного междисциплинарного подхода к лечению и поддержанию здоровья людей преклонного возраста многих проблем, подобных тем, что возникли в 2020 году, в период пандемии, можно будет избежать.
В принципе, в Петербурге все для создания гериатрического кластера есть.
Госпиталь для ветеранов войн уже сейчас можно рассматривать как модель такого кластера. Мы имеем несколько подразделений. Это позволяет, не снижаясь в качестве, увеличивать количество пациентов, которым оказывается высокотехнологичная медицинская помощь, например, по направлению «протезирование». Мы доказали и продолжаем доказывать своей работой эффективность оказания профильного лечения пациентов пожилого и старческого возраста. Отдельным нашим направлением является реабилитация этой категории пациентов, мы работаем с последствиями ишемических инсультов, восстанавливаем больных после сложных кардиологических операций, включая открытые операции на сердце.
У нас в Петербурге существует модель взаимодействия в рамках оказания гериатрической помощи, которая — и это обсуждалась, в том числе, на совещаниях в министерстве здравоохранения России — должна тиражироваться на федеральном уровне. Городской гериатрический центр выступает координатором и отвечает за организационно-методологическую работу, ГВВ — высокотехнологичное учреждение, оказывает помощь по всем видам медицинской деятельности и проводит научные исследования в больницах, где есть гериатрические койки, осуществляется консервативное гериатрическое лечение и паллиативная помощь.
Но мы должны стремиться именно к созданию центров гериатрической медицины. Термин «гериатрическая койка» вызывает вопрос — что это такое? Допустим, ставится диагноз — старческая астения, вероятность наличия синдромокомплекса, начиная с 65-летнего возраста, значительно повышается, с каждым прожитым десятилетием. А если астения в сорок лет, мы что же, будем класть его на гериатрическую койку? Конечно, нет. Делая акцент на гериатрическую медицину, мы четко осознаем, что профессионалы, работающие с пожилыми людьми, видят особенности ведения такого пациента по любому направлению. Свою специфику имеет хирургическая помощь, особое внимание уделяется реанимационным и анестезиологическим мероприятиям. Анестезиолог должен не просто понимать, что у него пациент, которому надо дать наркоз какой-то шаблонный, а должен быть индивидуальный подход к каждому пациенту. Тогда мы будем оказывать действительно качественную помощь пожилому пациенту.
Фото: СПб ГБУЗ «Госпиталь для ветеранов войн»
— Как в целом вы оцениваете отношение правительства страны, региональных исполнительных структур к необходимости качественного развития гериатрической медицинской помощи?
— Правительство страны ставит задачи не только по своевременному оказанию медицинской помощи, но и по медико-социальному сопровождению пожилого человека. И Петербургу многое уже удалось реализовать. Еще не во всех городах России взаимодействуют социальная и медицинская помощь, а в нашем городе стали создавать совместную службу при лечебно-профилактических учреждениях. Прекрасно понимаем, что если пожилой человек живет в семье, то это одна история, а если он одинок — совершенно другая. И когда мы выполняем сложную технологическую операцию пожилому человеку, например, протезирование, мы можем его выписать, и дальше он погибнет, потому что ему не оказывается та помощь, которую он может получить.
Когда создавались кабинеты социальных участковых, мы получили реальную помощь от правительства Петербурга: если у нас возникал вопрос об одиноком человеке, мы подавали запрос в социальные службы, они передавали информацию соцработникам в тот район, где человек проживал, чтобы он получал социальное сопровождение, в том числе волонтерское. Здесь должна быть командная работа, иначе мы будем терять наших людей пожилого возраста, особенно тех, кто одинок.
— Сколько в городе людей от 65 лет и старше? К слову, почему принята отсечка именно в 65 лет? Согласны ли вы с этим, может, минимальную планку нужно поднять, или наоборот, снизить...
— Чем старше человек, тем труднее оказать ему помощь. И мы все же берем отсечку от 60 лет. Как известно, возраст может быть биологический и физиологический — это совершенно разные истории. Например, у меня есть пациентка, у которой в начале 90-х годов была онкологическая операция. Теперь ей уже за 90 лет, и она не так давно поздравляла меня с Новым годом: сохранила светлый разум, совершенно нормально общается. Но да, таких людей мало.
На конец 2019 года у нас пожилого населения было 24% от общего уровня населения Петербурга, это порядка 1,4 млн человек. Конечно, 2020 год внес свои коррективы, важно сделать новые расчеты. Сейчас не могу дать цифры, сколько у нас пожилого населения, потому что надо подсчитывать его после окончания пандемии.
— «Классические» медицинские проблемы пациентов гериатров — каковы они? Меняется ли структура заболеваний?
— Возрастное изменение личности, деменция, пожалуй, лидер среди заболеваний. Вторая история — сложность с передвижениями, что очень часто приводит к переломам при падениях, чаще всего это переломы шейки бедренной кости. И мы делаем в Петербурге тысячи эндопротезирований в год.
Другая актуальная тема — одиночество. Думаю, давно настало время сесть за один стол, и обсудить возможность проектов по долгосрочному уходу за пожилыми людьми и людьми старческого возраста. Не должно быть термина «дом престарелых». У нас, если родственник предлагает пребывание в доме престарелых, то человек понимает, что от него хотят избавиться, соответственно, «родственники отправили в мир иной». Надо менять эту точку зрения. Надо пропагандировать настоящие, нормальные центры.
Губернатор Петербурга Александр Беглов сказал, что в Петербурге было бы хорошо создавать клубы для пожилых людей, куда можно прийти, пообщаться с людьми своего круга, в шахматы поиграть, к примеру, это было бы здорово. Такие центры нужно создавать как можно скорее. Если человек замкнут, получает плохое обеспечение и его забывают, он замыкается в себе, происходит смерть при жизни. Нельзя этого допускать. В Петербурге многое делается для того, чтобы было сопровождение. Кстати, ковидная работа показала работу и отношение к пожилому человеку правительства города: мы не бросили своих.
— Год назад Госпиталь ветеранов войн оказался на передовой в борьбе с ковидом. Как вы прошли этот год? Чему пришлось научиться, чем вы гордитесь?
— Объяснение тому, почему именно ГВВ стал развертывать временные госпитали в «Ленэкспо», простое. В нашем госпитале работает много выпускников Военно-медицинской академии, которые прошли службу в войсках, и не понаслышке знают, что такое «развертывание полевого госпиталя», и что нужно в этом полевом госпитале делать. Безусловно, мы очень много о себе узнали, особенно по первому опыту работы в «Ленэкспо» — во вторую волну было уже проще.
В первую волну город разделился на две части: тех, кто помогает медикам, и тех, кто зарабатывает пиар (дешевый или дорогой). Нам помогал бизнес, нам помогали надзорные органы, к нам приезжали люди, кормили ресторанной едой. Привозили средства индивидуальной защиты (СИЗ), которые были нам необходимы: на первых порах мы скупали средства защиты в строительных магазинах, потому что медицинских средств не было. Хорошо, что власти отреагировали быстро, и уже через месяц мы закупили средства защиты. Основная заболеваемость у медиков была в первую волну. Мы тогда еще, откровенно говоря, не понимали степени агрессии этого вируса, потому процент заболеваемости среди врачей и медперсонала был очень высок.
Фото: СПб ГБУЗ «Госпиталь для ветеранов войн»
Сейчас все понимают, что к чему. Большинство медиков уже переболели и имеют антитела. В «осеннюю» волну мы были организованы, ориентировались в методиках лечения. Прошло девять рекомендаций по лечению ковида, и сейчас уже есть понимание, как лечить его осложнения, потому что погибают не от вируса, а от осложнений. Сейчас процент выздоравливающих гораздо больше, чем в первую волну. Хорошо, что теперь к нам не везут легких пациентов — они уходят на самоизоляцию и лечатся дома. В стационар поступают только те, кто не может обеспечить лечение в домашних условиях.
— Спрашивать про планы на год, наверное, бессмысленно, все будет зависеть от эпидемиологической обстановки. Но опять же, абстрагируясь от ковида — что хотелось бы сделать, чтобы Госпиталь ветеранов войн укрепил свои позиции высокопрофессионального медицинского учреждения? Какие вызовы уже стоят перед петербургскими гериатрами, и какие могут встать уже в среднесрочной перспективе?
— Несмотря на сложные условия, госпиталь приобрел новый лечебно-диагностический опыт. Последствия пневмонии — они долгие. Выходя из этой ковидной истории, мы будем делать акценты на легочную реабилитацию пожилых пациентов, перенесших пневмонию. Это будет легочная реабилитация пожилых пациентов, переживших пневмонию. Второе — нужно, безусловно, укреплять взаимосвязь и командную игру вместе с Комитетом социальной политики Петербурга, продолжать ее, делая акцент на работу социальных участковых и сопровождение пациентов после лечения. И, безусловно, это создание кластера гериатрической медицины, в сотрудничестве с учеными-геронтологами, потому что мы делаем акцент в первую очередь на лечение пожилого населения и на индивидуальный подход к пациенту. Специалист должен знать этого человека, знать его проблемы, и уметь работать с таким пациентом.
