— Пандемия коронавируса оказалась беспрецедентным вызовом для человечества. Как меняется в этой связи сфера корпоративной социальной ответственности, отношение к ней бизнеса?
— Те изменения и кризисные явления, которые многие ассоциируют сейчас прежде всего с пандемией COVID-19, специалисты нашего профиля, занятые проблемами корпоративной устойчивости, исследуют достаточно давно. В этом смысле пандемия представляет собой действительно трагичный, но, к сожалению, лишь частный случай обострения глобальных проблем, к которым компании вынуждены приспосабливаться уже на протяжении многих лет.
И ключевое слово тут — вынуждены. Хотят того компании или не хотят, проснулась ли в них совесть или нет — подстраивание под стремительные изменения среды и рынков для них становятся вопросом выживания. А пандемия — это своего рода краш-тест для инструментов корпоративной устойчивости, которые уже изобретены и внедряются ведущими предприятиями.
— О каких изменениях речь?
— Мировое научное сообщество (причем не только естественнонаучное, но и управленческое) сходится сегодня во мнении, что такие глобальные проблемы, как изменение климата и утрата биоразнообразия — гораздо более крупные и серьезные, и гораздо более катастрофичны, чем можно было предположить. При этом взаимосвязь бизнеса, общества и природы вышла на качественно новый уровень. Бизнес — элемент общества, а общество — элемент природы, и это вовсе не банальность, так как экологическая составляющая, экологические проблемы и ожидания пронизывают сейчас всю цивилизационную систему. Мы постоянно говорим о Целях устойчивого развития ООН (ЦУР ООН) — а ведь это на самом деле абсолютно алармистская повестка!
Еще несколько лет назад во главе угла стоял вопрос, в какой степени эти изменения носят антропогенный характер, виноват в них человек или нет. Это было особенно остро для российской экономики, в значительной степени связанной с добычей энергоносителей. Сегодня этот акцент имеет гораздо меньший смысл. Потому что во многих отношениях ситуацию назад отыграть невозможно и большинство изменений уже носят необратимый характер. Причем речь идет об очень близких горизонтах — в 10, 30, 50 лет. То есть о ныне живущем поколении.
— Есть ли национальная специфика в отношении бизнеса, прежде всего, крупнейших компаний, к социальной ответственности или в самих проявлениях такой ответственности?
— Как правило, этот вопрос рассматривается упрощенно: есть среда ведения бизнеса, где живут потребители, сотрудники, местное сообщество, к которым подступаются (например, одновременно) западный и отечественный бизнес. И ведут они себя будто-то бы по-разному. Это не совсем так. Потому что и среда у них — разная. Бизнес же «зеркалит» конкретные ожидания заинтересованных сторон и рационально реагирует на них, понимая, что они создают на самом деле очень противоречивую систему. Поэтому получается, что и ответственность не может быть одинаковой в каждой стране и, во всяком случае, различается по страновым группам. Другое дело, что обострение глобальных проблем порождает глобальные ожидания, более того — они трансформируют всю систему ожиданий.
— Можно ли сформулировать условный «идеальный стандарт» социально ответственного бизнеса?
— На сегодняшний — или, скорее, вчерашний, последний предковидный день — на ведущих мировых экспертных площадках сложился консенсус: идеальных компаний с точки зрения ответственного ведения бизнеса не только не существует, но не может быть даже теоретически. Какое бы решение вы ни приняли, всегда будет кто-то, кто проиграет. Или, по крайней мере, не выиграет.
В России крупные компании достаточно глубоко погрузились в проблематику, сумели быстро адаптировать к своим реалиям международный инструментарий, международные стандарты, в том числе — стандарты нефинансовой отчетности. Более того, 20–25 компаний находятся на очень хорошем мировом уровне корпоративной социальной ответственности.
Однако, когда мы говорим про средний и малый бизнес, также нет ни малейших оснований считать его безответственным, по той простой причине, что он — живой. Понятно, что для многих компаний сложный инструментарий не всегда адекватен решаемым задачам. Но компании пытаются, и зачастую весьма успешно, в меру своих возможностей выстраивать взаимовыгодные отношения со своими заинтересованными сторонами. Всем стало очевидно, что речь идет не столько о получении конкурентных преимуществ путем «ответственной» или, наоборот, «безответственной» дифференциации, сколько о трансформации бизнеса в целом. Компании пытаются глубже погружаться в решение социальных и экологических проблем, при этом не переходя «красную линию», не выпадая из бизнеса за счет совершенствования бизнес-моделей и развития партнерств разных уровней. И это трансформация в интересах устойчивого развития выгодна и компаниям, и обществу. Даже традиционная корпоративная благотворительность приобретает все более стратегический характер.
— Какие конкретные отечественные примеры можно привести?
— Это, например, компания «Сахалин Энерджи», которая уже больше четверть века реализует гигантский проект «Сахалин-2», связанный с серьезными экологическими и социальными рисками. Достаточно вспомнить нашумевшую историю с угрозой популяции серых китов, приведшей к изменению и серьезному удорожанию проекта; проблемы сохранения речных экосистем, обеспечивающих жизненный цикл лососевых рыб, а также — орнитофауны, включая уникального белоплечего орлана; необходимость поддержки коренных малочисленных народов Севера. И компания решала и продолжает решать все эти вопросы. Сегодня «Сахалин Энерджи» — признанный лидер ответственного ведения бизнеса мирового уровня, участник элитного клуба компаний Global Compact Lead. Компания реально трансформирует свою стратегию с учетом ЦУР ООН, ориентирует на устойчивое развитие все свои бизнес-процессы.
Компания «Северсталь» — один из столпов отечественной металлургии, демонстрирует лучшие практики развития межсекторных партнерств. Еще в 1999 году руководство компании инициировало создание в Череповце «Агентства городского развития» — совместного проекта с администрацией города. Одна из основных задач агентства — развитие предпринимательства, в том числе социального. Флагманской для «Северстали» выступает благотворительная программа «Дорога к дому», реализуемая через специально созданный компанией благотворительный фонд. Эта инициатива по комплексной профилактике социального сиротства сегодня действует в семи регионах России. Зачем они это делают? Вкладываются в поддержание нормальной социальной атмосферы на территориях присутствия компании.
Еще один пример. Компания Unilever в прошлом году выступила с инициативой создания в России «Лиги зеленых брендов», объединяющей компании, строящих свой бизнес на принципах устойчивого развития. Участники лиги создают понятные критерии «зеленой» продукции, причем это инициатива самого бизнеса, а не сертификация, навязываемая сверху! И это сегодня глобальный тренд. Вспомним еще одну недавнюю инициативу — проект LOOP, к реализации которого были привлечены крупнейшие мировые производители продуктов питания и бытовой химии, включая Unilever, P&G, Nestle, PepsiCo, Mars, Coca-Cola, Danon. Цель объединения — существенное снижение использования одноразовой пластиковой упаковки. Если отдельная компания просто откажется от пластиковой упаковки, она понесет серьезные убытки. А если совместно создать платформу по использованию многоразовой упаковки и многоразовой доставки продуктов потребителю в формате «старого молочника»? Так вот, будущее именно за таким подходом. За партнерствами всех уровней: внутриотраслевыми, межотраслевыми, межсекторными. Потому что ту самую пресловутую «красную линию» можно отодвинуть только совместными усилиями. Звучит сверхбанально — «Возьмемся за руки, друзья!» Но это сейчас самое главное.
