— Начну с небольшой предыстории: первые тревожные сигналы из моногородов полетели в 2009 году, когда в Пикалево Ленинградской области остановили работу три крупнейших предприятия, начались забастовки, обстановка становилась все сложнее. Тогда, десять лет назад, мы решали такие ситуации в режиме «пожарной команды», экстренно реагируя на кризис в городах. Была создана специальная комиссия, возглавлял ее Игорь Шувалов, а затем уже рабочая группа с представителями восьми министерств. Со временем стало понятно: нужен системный подход, только так мы смогли бы перейти к развитию. Так, в 2014 году по поручению президента госкорпорация ВЭБ.РФ создала Фонд развития моногородов, задачей которого стало не просто устранение кризиса, а его предупреждение, комплексное развитие, поддержка и помощь городам. Все это делает их более устойчивыми к любым внешнеэкономическим изменениям.
Для нас самый важный результат — то, что мы смогли создать из моногородов мощную, единую команду развития. Они стали одной семьей, которая внутри обменивается опытом, в чем-то соперничает, но при этом в любой сложной ситуации готова оказать друг другу поддержку. Я не могу назвать это неожиданным результатом, мы к этому шли, вместе над этим работали, скорее считаю сплочение моногородов одним из наших главных общих достижений.
Второе, что хотелось бы отметить, — моногорода стали ощущать, что они не одни. Судьба каждого из 321 волнует не только их самих, она на контроле у властей всех уровней. Десять лет назад моногорода оставались со своими проблемами один на один, сегодня это кардинальным образом изменилось. Они знают, что у них есть верный соратник и друг — команда МОНОГОРОДА.РФ. Они знают, что с ними федеральные министерства, институты развития, группа ВЭБ.РФ. И это доверие и открытость друг к другу нарабатывались годами.
Если говорить о неожиданных результатах, которыми я искренне горжусь, то это итоги программы «Комплексное развитие моногородов». Мы вместе создали свыше 400 тыс. новых рабочих мест вместо установленных программой 230 тыс. — победа для всех нас, ведь это не просто цифры, а реальные истории возвращения людей в моногорода — мы реализовали 1185 проектов благоустройства, появилось почти 400 новых машин скорой помощи и около 300 отремонтированных поликлиник. Причем последние цифры — то, что напрямую влияет на восприятие и ощущение перемен в моногородах самими жителями. А для нас это один из главных критериев успеха.
— Сколько моногородов в России, есть ли интересные территориальные истории, к примеру «скопление» моногородов в конкретном регионе?
— Сейчас официально в России 321 моногород, в этом году список менялся дважды — в марте стало 317 с учетом объединения трех моногородов Пермского края в Горнозаводский городской округ — Теплая Гора, Пашия, Горнозаводск, в августе моногородами были признаны еще семь территорий: Прогресс Амурской области, Янтарный Калининградской области, Кимовск Тульской области, Печоры Псковской области, Козьмодемьянск Республики Марий Эл, Новомичуринск Рязанской области, Новокуйбышевск Самарской области. Покинули этот список Певек и Беринговский, Чукотку, Нытву и Уральский Пермского края объединили в Нытвенский городской округ. Практика объединения моногородов — очень эффективная мера, на мой взгляд. Это прежде всего консолидация финансовых и кадровых ресурсов, а значит, территории стали сильнее, устойчивее. Сейчас перед нами стоит новая задача — «включить» моногорода-новички в нашу дружную команду. Думаю, что не только сотрудники фонда, но и моногорода «со стажем» с удовольствием помогут им максимально включиться в работу.
Что касается «скопления», больше всего моногородов в Кузбассе — 24. Это «монорегион», потому что все города, кроме Кемерово, старопромышленные. Здесь есть единственный в России «Клуб глав моногородов». Это площадка для коммуникации, где муниципальные и региональные власти могут напрямую общаться и решать острые проблемы городов. В Кемеровской области в принципе все моногорода между собой очень дружат, настоящая команда. И мне искренне хотелось бы, чтобы другие регионы и моногорода взяли в этом с Кемеровской области пример. Тем более что и с фондом они работают тоже активно: вместе с регионом мы реализовывали шесть инвестиционных проектов в Кузбассе на общую сумму свыше 1,4 млрд рублей, в Таштаголе, Юрге и Анжеро-Судженске, благодаря которым создано более 1,9 тыс. рабочих мест.
— Устоявшееся мнение о моногороде — застывшая проблемная территория, жители которой глубоко несчастны. Как изменить это мнение? Что говорят сейчас жители моногородов, какие основные проблемы они обозначают?
— Мне кажется, сегодня понимание моногорода как депрессивной территории ушло в прошлое. И это можно увидеть на реальных примерах: Череповец Вологодской области, Луза Кировской области, Усть-Катав Челябинской области — одни из «передовиков развития». Когда-то это были депрессивные территории, зависящие от одного крупного предприятия. Сейчас Череповец — традиционно город металлургов — успешно развивает химическую и деревообрабатывающую отрасли. Скоро в индустриальном парке «Череповец», для которого фонд строил инфраструктуру на сумму свыше 800 млн рублей, откроется производство фибролитовых плит. Кстати, на реализацию этого производства фонд выдал заем свыше 900 млн рублей.
В Лузе в этом году открыли большой комплекс по деревообработке. Фонд выделял 174,8 млн рублей на инфраструктуру для площадки предприятия и 174 млн в форме займа на спецтехнику и автотранспорт. Ранее, в 2013 году, там было ликвидировано градообразующее предприятие, которое также занималось лесозаготовкой. Тогда жители начали уезжать, перспектив в городе не было. Но с открытием нового производства возвращаются не только жители, в моногород приезжают жить и работать люди из соседних регионов, мы знаем о таких примерах. А в Усть-Катаве в январе откроют огромный тепличный комплекс по выращиванию овощей и зелени. Это один из наших самых крупных проектов. Появится свыше 720 новых рабочих мест, выделено 1,5 млрд на инфраструктуру. К слову, Усть-Катав тоже один из моногородов, где есть хорошая динамика по сокращению оттока населения.
При этом, конечно, проблемы в моногородах остаются. В августе в Новокузнецке мы проводили стратсессию по участию моногородов в нацпроектах. Были главы моногородов, мы провели с ними неофициальную встречу, «без галстуков», я попросила глав обозначить одну самую острую проблему в городе. Из того, что прозвучало: изношены инженерные сети, проблемы с экологией — это актуально для моногородов, нехватка профессиональных кадров в образовании и здравоохранении, изношенный транспорт. Но ведь проблемы, которые копились десятилетиями, быстро не решить. Те вопросы, которые были озвучены, мы будем вместе с моногородами прорабатывать через нацпроекты. Еще, конечно, моногорода ждут утверждения новой госпрограммы. Приоритетная программа «Комплексное развитие моногородов» завершилась в январе этого года. Планируется, что в новой будет предусмотрена поддержка концессионных проектов — это возможность обновления инфраструктуры ЖКХ, рефинансирование кредитов, обновление транспорта через льготный лизинг.
Создание креативных общественных пространств — важная задача для руководства любого моногорода.
Кроме того, у жителей моногородов вырос спрос на «впечатления». Люди хотят досуг, хотят красивые города, благоустроенные территории: парки, скверы. Нужны места не только для работы, но и отдыха. И мы работаем в этом направлении. Есть, например, у фонда новый проект «Место притяжения» — это создание центров главных событий города с высокой концентрацией субъектов МСП. Для бизнеса в моногородах мы вместе с Российской ассоциаций франчайзинга готовы предложить 16 льготных франшиз. Кроме того, фонд готов выдавать займы под 0% годовых от 5 до 250 млн, это уникальная мера поддержки, которой нет ни в одном институте развития.
— Моногород — это прежде всего градообразующее предприятие, которое во многом определяет качество жизни горожан. Внутренние взаимоотношения «бизнес-власть-общество» в моногороде: насколько качественно они выстраиваются?
— Когда мы только начинали работу с моногородами, взаимодействия в цепочке «бизнес-власть-общество» не было. Каждый тянул в свою сторону, и это была одна из главных причин того, что территории не развивались. Как мы решили эту проблему: фонд по инициативе Игоря Шувалова организовал обучение для управленческих команд моногородов. Всего «выпускниками» программы стали 1,5 тыс. человек. Первые занятия давались тяжело, члены команд говорили: чему нас учить, мы и так все умеем. В составе команд были главы городов, заместители, представители бизнеса...
Потом, когда стало понятно, что задания поодиночке не выполнить, они стали объединяться, стали работать сообща. К концу обучения произошла полная трансформация сознания, это были уже другие люди, каждый моногород приобрел свою команду развития, нацеленную на конкретный результат.
Главы городов перестали быть просто «коммунальными мэрами», задача которых — обновить трубу и сделать детскую площадку. Они научились видеть масштабнее, научились привлекать деньги в города, стали напрямую общаться с федеральными органами власти. Такая практика произошла впервые.
Сейчас у нас в планах — продолжить опыт с обучением команд, но уже с крупными городами. Опыт моногородов показал, насколько эта практика эффективна. Каждый из членов команд, прошедших обучение, вспоминает этот этап как тотальную перезагрузку, трансформацию сознания, которая открыла огромные возможности.
— Некоторые эксперты поднимают вопрос о необходимости управляемого сжатия моногородов. Как вы относитесь к подобным предложениям?
— Вопрос переселения или «управляемого сжатия» — один из самых частых. Я твердо убеждена, что насильно переселять людей нельзя. Такие негативные примеры уже были в России. Люди любят свои города, пусть даже маленькие, удаленные от административных центров. Любому городу важно максимально помогать, пока там живут люди.
Есть, например, небольшой моногород Петровский Ивановской области. Там проживает чуть больше 2,2 тыс. человек. Несмотря на это, команда города очень активная, и вот совсем недавно мы подписали с регионом соглашение о строительстве инфраструктуры для животноводческого комплекса в Петровском. Это более 100 новых рабочих мест, фонд выделит почти 60 млн на реализацию проекта. Для моногорода это большая победа. Есть поселок Великооктябрьский Тверской области, там всего 1,8 тыс. человек. И хотя у моногорода пока нет совместных инвестпроектов с фондом, его команда отлично сработала по преображению территории: в рамках программы «5 шагов благоустройства» появилась открытая площадка с тренажерами для занятия спортом, налажено уличное освещение. Для небольших городов такие перемены всегда очень чувствительны.
— Моногорода Северо-Западного федерального округа — есть ли у них особенности или все моногорода в принципе развиваются по одной модели? Какие проблемы типичны именно для моногородов Северо-Запада?
— В Северо-Западном федеральном округе 43 моногорода в девяти регионах. Больше всего моногородов в Карелии — 11 — и Архангельской и Мурманской областях — по семь. По одному моногороду у «регионов-новичков» — Калининградской и Псковской областей. Город Янтарный и город Печоры присоединились к «семье моно» совсем недавно — в августе 2019 года.
Конечно, у каждого моногорода свои особенности развития, зависит это от численности населения, территории, местонахождения, управленческой команды. Куда-то бизнес идет охотнее, куда-то сложнее. Но в целом все их объединяет одна, типичная «моногородская» проблема — зависимость от градообразующего предприятия, которое обеспечивает работу для жителей и налоговые поступления в бюджет. Такая структура экономики крайне уязвима.
На Северо-Западе есть группы моногородов со схожими проблемами, когда совпадает отраслевое направление градообразующего предприятия. Например, мурманские моногорода — это места добычи рудных полезных ископаемых. Два города Республики Коми — угольные, а еще два — деревообрабатывающие. А вот в Вологодской и Новгородской областях — все моногорода по виду деятельности градообразующего предприятия разные: здесь и традиционная для Северо-Запада лесная отрасль, производство стройматериалов, металлургия.
— Есть ли на Северо-Западе красивые примеры качественного развития моногородов? За счет чего это развитие было обеспечено?
— Что я понимаю под качественным развитием моногорода: это прежде всего комплексная работа, создание новых рабочих мест, развитие малого бизнеса, благоустройство. Причем это работа не только и не столько главы города и его администрации, а в первую очередь команды.
В качестве примера приведу Череповец. Команда успешно привлекает инвесторов, реализует проекты развития городской среды, выстраивает грамотную работу с градообразующим предприятием и ведущими индустриальными бизнес-проектами. Все это в совокупности сделало город сильным, развитым промышленным центром. Но здесь не забывают и о развитии туризма: летом в Череповце прошел квест «Прошагай город», нанесли 16 новых объектов на Google и «Яндекс.Карты», а еще скоро появится «место притяжения» — Верещагинский квартал, где будут развивать традиционные ремесла.
Хорошие промежуточные результаты и перспективы у Боровичей Новгородской области. Они лидеры нашего проекта «Социальное такси в моногородах» для ветеранов, который мы в мае запустили вместе с «Яндексом». Более 50 поездок уже совершено. А еще Боровичи — «пилот» проекта Минстроя России «Умный город». Команда города отлично работает по привлечению средств из различных источников финансирования: в этом году 2,8 млн удалось получить из Фонда президентских грантов для развития НКО, в прошлом году в Боровичах на субсидию Фонда кино обновили кинотеатр.
— Есть ли взаимодействие по теме моногородов с другими странами? Возможно ли транслировать международный опыт на российскую действительность?
— Буквально несколько недель назад я была в Австрии на крупном международном форуме Bridge for cities 4.0. Рассказывала об опыте работы России со старопромышленными городами (понятие «моногород» есть только у нас в стране). Проблема эта актуальна для многих государств — все знают историю американского Детройта, получившего название «город моторов». Очень важно обмениваться лучшими практиками развития таких территорий, чтобы не допускать кризисных ситуаций. Я презентовала наш опыт обучения управленческих команд, рассказывала, как мы добились успеха. Скажу, что наш пример вызвал живой интерес у аудитории.
Сейчас мы вместе с Центром международного промышленного сотрудничества ЮНИДО работаем по организации экспорта товаров и услуг из моногородов через рынок закупок ООН. Это позволит бизнесу выйти на новый уровень продвижения продукции и увеличить ее узнаваемость. У нас даже в фонде есть отдельное направление по продвижению продукции из моногородов — #СделаноВмоно. Сейчас продукцию под этим брендом можно увидеть на одной из торговых электронных площадок, такая же работа будет с X5 retail group, бренд #СделаноВмоно появится на полках продуктовых магазинов компании.
Мне кажется, в теме моногородов важен любой опыт. Это очень чувствительное и многогранное направление, которое не может развиваться по одному сценарию. В процессе работы мы видим, что «выстрелило» лучше, а где нужно еще немного «поднажать». Но одно могу сказать точно: тот путь, который мы проделали, — прекрасный фундамент для новых свершений. И главное, что команда моногородов к ним готова.
Москва
