— Одно из популярных мнений последних лет — в предпринимательском сообществе все меньше людей «с горящими глазами». Сложная экономическая обстановка, правила игры, которые постоянно меняются, давление со стороны власти — все это, мол, влияет на активность бизнесменов. Вы работаете напрямую с бизнесом — это мнение актуально?
— Меньше интересных проектов точно не стало. Но очевидный сюжет — большинство стартапов выстраивают свои бизнес-модели изначально с пониманием, что реализация проектов будет проходит вне России. В нашей стране попросту нет больших технологических рынков, на которых можно получить прибыль. Поэтому международные рынки — это то, куда готовы идти бизнесмены, «не тренируясь» предварительно на России. Ведь два-три года работы здесь — это потерянное время, это проигрыш в конкуренции, это невозможность заработать деньги для своего дальнейшего развития. Поэтому сказать, что людей, которые начинают стартапы, становится меньше — это нет, неправда. А вот, наверное, что хороших компаний, которые начинают свою работу в России, становится меньше — да, такая тенденция есть.
Что касается особенностей нашей работы, то для нас стартапы — это, говоря производственным языком, «сырье», с которым мы работаем и в готовом виде, предлагаем инвесторам. В первую очередь, наш функционал — поток отобранных проектов для наших инвесторов: фильтруем «сумасшедших», фильтруем бизнесы, не пригодные для инвестиций. Есть четкие и понятные критерии, по которым мы отбираем проекты. В частности, проект должен быть масштабируемым, потенциальный объем рынка должен быть больше 100 млн долларов. Если есть серьезная интеллектуальная собственность, тогда он имеет право не иметь продаж, мы все равно этот проект возьмем, а если это маркетинговое решение, то продажи обязательно должны быть, только рынок подтверждает жизнеспособность бизнес-модели.
Фото: СОБА
С идеями мы не работаем. На заседаниях клуба представляем инвесторам те проекты, которые, с нашей точки зрения, в потенциале могут быть инвестопригодны и могут быть интересны. Объем инвестиций, которые мы выводим на уровень клуба, не превышает 1 млн долларов. В среднем каждый проект — это 150-200 тыс. долларов, тот уровень, в который комфортно заходить бизнес-ангелам, чтобы участвовать в развитии проектов. Естественно, есть возможность синдикативного инвестирования, совместного несколькими инвесторами, тогда инвестор имеет возможность «разложиться» в десять проектов с не очень большими суммами, но при этом создать себе портфель. Также это снижение рисков, потому что в проект приходят несколько умных, состоятельных инвесторов, каждый из которых принимает решение самостоятельно, и это хорошая достоверная экспертиза.
— Члены вашего клуба, инвесторы — кто они? Кто приходит в клуб?
— Есть несколько категорий, но базово — это люди, имеющие личный капитал от 1 до 20 млн долларов. Если капитал выше верхней планки — такие инвесторы, как правило, создают собственные фонды. Все, кто имеют меньше миллиона долларов, — это не наши инвесторы. Для них слишком рискованно инвестировать в это направление, создать портфель у них просто не хватит капитала. Наши инвесторы — люди, продавшие бизнес, ушедшие из операционного управления бизнесом, руководители хорошего, устойчивого малого и среднего бизнеса.
То есть это, без сомнения, активная позиция, это люди, которые готовы поделиться накопленным опытом с теми, кто начинает вести бизнес. Это люди, которым интересны технологии. Не знаю ни одного бизнес-ангела, который, даже потеряв деньги, не посчитал бы, что он не зря потерял. Потому что, конечно же, работа с новыми технологиями, с новыми рынками — драйв, и понятно, что это инвестиции, которые строят будущее. Это строит будущее детей, которые у этих инвесторов есть, это строит будущее страны. Не будут рождаться у нас сильные инновационные компании, которые конкурентоспособны на международном рынке, — мы потеряем свои позиции.
— С точки зрения терминологии, чем у вас «ангел» отличается от «венчурного капиталиста»?
— C точки зрения идеологии, наверное, глобальной разницы нет. Просто это более мелкие деньги на более ранней стадии. Они различаются, как минимум, суммами инвестиций. Венчурный капиталист смотрит на компании более поздней стадии развития, потому что у него денег больше. Казалось бы, он может инвестировать мелкие суммы в огромное количество компаний, но как он будет управлять своими инвестициями в этом случае? Сколько это будет ему стоить? Как контролировать риски на ранних стадиях стартапа?. Есть «золотая середина» между количеством компаний и капиталом. В среднем считается, что в портфеле фонда должно быть пятнадцать-двадцать проектов.
Бизнес-ангел — тоже элемент венчурной индустрии. Но, так как бизнес-ангелы сами за себя принимают решения, им не нужны системы управления, это не чужие деньги, а собственные, то решения могут приниматься: а) быстрее, б) они вписываются в более рисковые истории. И если венчурный фонд закрывается (они имеют ограниченный срок работы), то и инвестиции в компанию, которая работает, возможно, успешна, но не продана, он вынужден списывать. А бизнес-ангел в конце концов может перейти на дивидендную модель. Я вас уверяю, что очень многие бизнес-ангелы рассматривают рискованные бизнес-проекты, но они прекрасно оценивают свои риски, вкладываясь, может быть, в менее потенциально растущие, но более надежные компании.
Хотя идеология бизнес-ангельских инвестиций такая же: купил долю в компании — продал долю в компании. Просто бизнес-ангел, скорее всего, будет продавать на более ранней стадии, может быть, тому же венчурному капиталисту, который будет заходить на следующем раунде. Бизнес-ангел чаще всего берет меньшую долю, чтобы быстрее продать ее. Поэтому «бизнес-ангел» — это просто термин, которым называют людей, которые принимают решения об инвестициях на ранних стадиях, вот и все.
Венчурный рынок в целом — это не история своего бизнеса. Самая большая ошибка неквалифицированных инвесторов в области венчура — рассматривать эти бизнесы как свои. Но это не их бизнес! Инвестор позволяет работать деньгам: купил долю в компании — продал долю в компании. То есть компания, когда входит инвестор, должна стоить столько, чтобы принести ему в периоде до пяти лет не менее 10Х на вложенный капитал.
Финансы позволяют стартапу активно стартовать, выигрывать конкуренцию, занимать прочное место на рынке. Для инвестора венчурные инвестиции хороши тем, что можно следить только за реперными точками: рост количества клиентов, рост доли рынка, рост денежного потока, то, как его оценивают сторонние инвесторы.
Да, бизнес-ангелу приходиться помогать стартапу с финансовым учетом, если есть проблемы, помогать с выходом на крупных клиентов или партнеров, помогать своим опытом, как превратить маленькую компанию в крупную — это, пожалуй, ключевая история для любого успешного стартапа. Но влезать в операционную деятельность я не рекомендую. Предпринимателю, запускающему стартап, важны компетенции инвестора в области развития бизнеса, но мнение инвестора не является определяющим.
Успех бизнес-ангела оценивают по количеству компаний в инвестиционном портфеле, и по параметрам продажи своих долей в портфельных компаниях, так называемых «exit». И да, надо понимать, что в этом портфеле многие компании просто закроются. Вероятность успеха может быть 1 к 10, но эта единственная сделка закроет все остальные потери. Кроме того, инвестиции в стартапы это еще и очень интересно, просто потому, что вы видите и строите будущее.
Справка
Союз организаций бизнес-ангелов (СОБА) — это корпоративная некоммерческая организация, помогающая инвесторам найти перспективные высокодоходные проекты, а предпринимателям развивать проекты от бизнес-идеи до выхода на международный рынок за счёт привлечения инвестиций, обучения и консультаций владельцев компаний.
