— Модные экономические тренды — 2020 — каковы они?
— Не знаю, можно ли назвать эту ситуацию трендом, поскольку ей уже много лет, и она точно не возникла в период пандемии коронавируса — модель российской экономики остается точно такой же, какой она и была: она тупиковая. Это огосударствленная экономика с огромными регулятивными издержками, которая совершенно не настроена на рост. Экономика вертикалей, с избыточными налогами, с очень мелкой финансовой системой. Экономика, заваленная резервами государства, которые вывозятся за рубеж. Частный капитал и люди — всё вывозится, уходит уже 30 лет. И еще экономика с человеческим и денежным опустыниванием в регионах. Годами очень низкая норма инвестиций. Подвижки к лучшему — в кризис 2020 года Банк России снижал ключевую ставку, проводил более мягкую денежно-кредитную политику. В прошлые кризисы — наоборот, всё завинчивал.
Еще один тренд, и тоже не новый, — мы демонстрируем полную зависимость нашей экономики от внешних факторов — цены на нефть и другое сырье, курса доллара к евро, спроса на топливо ЕС (торговый партнер № 1) и Китая (№ 2). Плюс новый внешний «поводок» — пандемия. Другой тренд, тоже многолетний — в динамике курса рубля. У нас случилась шестая взрывная девальвация рубля (1994, 1998, 2008 /2009, 2014, 2018, 2020). Когда рубль стабилизируется, пусть даже это продолжается годами, все знают, что рано или поздно произойдет очередной взрыв. Вот он и случился — опять.
Еще один тренд — скупость. Мы живем, как «собака на сене». Фонд национального благосостояния, международные резервы России (ФНБ технически их часть), золото в международных резервах — все эти кубышки только выросли в размерах в этом году. Их объем — около 600 млрд долларов. Почти все эти деньги (кроме золота) выведены за рубеж, в валюту, в иностранные ценные бумаги. «Верхи», видимо, считают, что 2020 год — еще не черный день. Тогда что такое — «черный день» для экономики России?
Но все-таки корабль, пусть с пробоинами, плывет. Есть точки быстрого роста — фармацевтика, медоборудование, спецодежда (в ней, можете смеяться, годами «экономическое чудо»). Растут «пищевка», аграрный сектор. Жива, пусть и с сокращениями, сама основа российской экономики — «валюта против сырья». Девальвация рубля позволяет сырьевым отраслям и бюджету не уйти во время кризиса в глубокие минусы.
В экономике накапливаются риски. Прежде всего, социальные. Риски пандемии более — менее регулируются в столицах и в крупнейших городах, потому что ресурсов больше. Когда же мы идем непосредственно в регионы, а там в малых и средних поселениях живут больше ста миллионов человек, — могут быть крупные очаги нестабильности, о которых можно судить по косвенным признакам: резко снижаются поступления в бюджет, идет падение по ряду отраслей, особенно высока безработица.
Cамый главный, тяжелейший тренд 2020 года — это год смертей, которых никто не ждал. «Избыточная смертность» в 200 — 300 тыс. человек (следует из данных Росстата). Прогнозы обещают нам то же на 2021 год. Этот тренд — ненавистный.
— Какие меры дали бы кораблю бОльшую устойчивость?
Нам нужна экономика помощи, потому что еще один тренд этого года — старшее поколение принесено в жертву. Экономика помощи — стоит нераспечатанным Фонд национального благосостояния. Важно обеспечить регионы необходимой медицинской техникой, теми же компьютерными томографами, аппаратами МРТ, выучить специалистов. Поставить автомобили — медицинские, «скорые», посадить на них врачей, работающих по вызовам. Есть тысячи дыр в здравоохранении, вызванных так называемой оптимизацией. Мы в пандемию совершенно не оказали помощи старшему поколению, они не получили ни копейки компенсации, выплаты даже в 10-15 тысяч рублей в регионах были бы огромным подспорьем для того, чтобы в пандемию люди спокойнее себя чувствовали. Нам нужны срочные выплаты добровольцам, студентам — медикам в регионах, у нас большая разница в оплате труда врачей и медицинского персонала, работающих в Москве и в регионах. А дефицит лекарств в регионах? Летом — осенью 1941 года за несколько месяцев с запада на восток были перевезены миллионы людей и миллионы тонн грузов. Именно эта уникальная операция создала экономическое основание для победы. Сегодня мы крайне нуждаемся в срочной операции «Здравоохранение», которая бы ликвидировала тот дефицит ресурсов в нем, который был создан «оптимизацией» и замораживанием реальных расходов государства на медицину в 2016 — 2018 годах.
Нам нужно менять модель экономики, объявлять новую экономическую политику. Нужно настраивать экономику на сверхбыстрый рост, технически хорошо известно, как это можно сделать. 15 — 20 стран после второй мировой войны совершили экономическое чудо. Если говорить коротко, то нужно менять модель экономики, подчинить все экономические и административные инструменты очень простым задачам — продолжительность и качество жизни, темпы роста, технологическая модернизация. Так, чтобы каждый инструмент — кредит, процент, налоги, валютные курсы, инвестиции, бюджет, таможенное регулирование (тарифные и нетарифные барьеры), государственные инвестиции и так далее, — было подчинены именно этим задачам. Плюс — разгосударствление, демонополизация, резкое сокращение административного бремени в российской экономике, хотя бы вполовину, потому что жить с этим невозможно.
— В апреле текущего года, как раз в начале месяцев жесткого карантина и принятия решений, существенно влияющих на нашу жизнь, вы опубликовали книгу «Правила неосторожного обращения с государством». Не было ли у вас в последующие месяцы желания изменить/дописать то, что было изложено в книге? Какие мысли получили свое подтверждение в это время?
— Я ее все время дописываю, хотя все базовые вещи по поводу природы нашего государства и наших отношений, общества и каждого из нас с российским государством, они высказаны. И взгляд на будущее — тоже. В книге много историй о тех, кто жил задолго до нас, я их называю людьми — аналогами, потому что они испытывали те же проблемы и те же вызовы, что и мы с вами. История России двух прошлых веков — во многом о нас с вами.
В этой истории я вдруг решил поискать счастливых людей. В тяжелом, вертикальном государстве мало счастливых людей, все чем-то недовольны, ждут перемен, ждут большей свободы. В книге есть очерк о Михаиле Сперанском. Вот уж счастливый человек, который не только первым попытался осуществить конституционную реформу, и, хотя был изгнан, затем смог вернуться и успел совершить огромный труд, первым кодифицировав законы Российской Империи, тем самым положив основу для будущих юридических конструкций. Или очерк об Иване Озерове, экономисте, акционере, члене советов директоров, авторе замечательных трудов по макроэкономике начала прошлого века. У меня его книги всегда на столе. Его тексты можно публиковать прямо сейчас. Всё, что он писал о «не той» экономической политике правительства в начале XX века, абсолютно ложится в сегодняшние реалии. Или Короленко, всеми любимый, великолепный писатель, бывший тем, что сегодня называется правозащитником. Гремел своими текстами. Всю жизнь тряс власти, спасал. Они — счастливые люди.
В книге много историй об отношениях людей с государством, удачных и неудачных. Вот новая история, которая просится в книгу, об Анатолии Кони, который, достигнув высших служебных чинов в Российской империи, получив все мыслимые ордена, сохранил репутацию абсолютно морального, нравственного, добросовестного человека, уникального публичного юриста и писателя. Кони известен председательством в суде, оправдавшем Веру Засулич, чем резко задержал себе карьеру: его никогда больше не допускали к политическим процессам. Но сделал великолепную карьеру по уголовной части. Высший чиновник «старого режима» был обласкан диктатурой пролетариата, но не за подчинение, а в знак всенародного уважения и почтения к тем занятиям, которые он нашел сам для себя после революции. После октября 1917 года он жил еще почти десять лет. За это время прочитал больше тысячи лекций, пытаясь передать всем «новым» культуру мышления, речи, культуру юридическую. И в этом качестве был совершенно воспринят новым режимом, торжественно похоронен в 1926 году. Ни в чем не поступился перед собой в новой реальности. И если вычесть то, что этот человек всю жизнь болел, хотя дожил до глубокой старости, был одинок в своей личной жизни — он был совершенно счастливым человеком. Потому что сумел охранить себя, свои принципы, свою репутацию юриста, ни в чем не поступившегося против самой высокой этики.
Каждая из таких историй — притча. Их десятки в книге. И каждая — о нас самих.
— Книга стала фактически продолжением книги «Правила бессмысленного финансового управления»...
— Да, это книги для семейного занимательного чтения, для людей размышляющих. Каждая история сопровождается «правилами», руководствами полетов. Мемуары знаменитого Феликса Юсупова дают три-четыре замечательные истории о бессмысленном финансовом поведении. Как он «попал на деньги» — регулятивный риск, операционный риск, страновой риск. Есть замечательная история о художнике Василии Поленове, который смог так договориться с государством, что семья уже в четвертом поколении удерживает контроль над своим поместьем. Сегодня директор музея «Поленово» — его правнучка. Или, например, необыкновенная история о частном доме напротив Кремля, на «золотой миле». Этот дом смог пережить 70 лет советской власти, и еще существовал в этом качестве в начале 2010-х годов. Переживет ли он власть рыночную — неизвестно.
Или история Архипа Куинджи, который кроме того, что был великим живописцем, совершенно «космическим», оказался еще удачливым спекулянтом на рынке недвижимости. Он купил и перепродал три доходных дома, так организовал рынок своих картин, что цены были «выше потолка», купил поместье в Крыму, подорожавшее многократно. И, самое примечательное, делал все это «романтически». Сирота, сын сапожника, в детстве очень бедствовал. Он мечтал о том, как освободит художественную молодежь от засилья рынка, от тягостной потребности в деньгах. Поскольку они жили вдвоем с женой, и у них не было детей, он решил создать братство художников, которые будут помогать друг другу. В «Общество им. Куинджи» он отдал по завещанию все, что у него было, всё состояние, все свои работы и права на них. И крымское поместье, оцененное в миллион рублей. Единственное условие — его жена должна была от общества получать каждый год 2572 руб. 50 коп. Общество существовало до 1931 г., а жена его, Вера Леонтьевна, умерла, по публичной версии, от голода в Петрограде в январе 1921 г. Не доверяй свою жену и имущество — чужому.
Эти книжки с картинками, с иллюстрациями из «Сатирикона», они набиты короткими историями. Быть занимательным и быть «под рукой» для семей, когда мы строим отношения с нашими финансами и с нашим государством.
— «У российского человека, особенно думающего, с государством сложные отношения», — считаете вы. В чем основные нестыковки? Возможны ли вообще идеальные взаимоотношения государства и частников, ведь всегда есть «общегосударственные» интересы, которые превыше всего остального...
— Нужно поговорить тогда о модели российского государства. В любом государстве всегда стоит вопрос свободы и принуждения. И всегда очень важно найти золотое сечение между частным и коллективным интересами, между свободой и необходимостью. Мы понимаем, что чрезмерный уклон в сторону частного, анархии интересов разорвет общество. Но, если сумма частных интересов подменяется чем-то надуманно великим, а за этим следует вся сила принуждения, произойдет то же самое. Поэтому важно, если пытаться понять о том, как всё должно быть устроено — говорить о социальной рыночной экономике. О государстве и экономике, в центре интересов которых стоит человек и семья. Не на словах, мы все слова знаем и все слова произносим правильно, но именно в главном — качество и продолжительность жизни, сопоставимые условия жизни по всей территории страны. В таком государстве всегда легко находится баланс между «я» и «мы». Оптимальное — то государство, которое дает легкое дыхание, дает свободу движения, свободу идей, инноваций именно в частных интересах, интересах личных и семейных, при этом в полной мере обеспечивая общий интерес. Именно такой подход должен быть ядром любой политики — экономической, финансовой, социальной, внешней. Именно он должен быть в центре государственного регулирования.
Если бы все реформы начала девяностых годов прошлого века делались в интересах среднего класса, основной массы населения, то мы бы сегодня имели другую картину экономики и общества.
Вместо сырьевой однобокой у нас была бы универсальная развитая экономика, подчиненная интересам семей. У нас был бы другой бюджет, у нас были бы другие расходы на науку, образование и культуру, мы бы не занимали 49-е место в мире по индексу человеческого развития. У нас были бы другие дороги, другие города, другая продолжительность жизни. Мы сейчас на 100 — 104-м месте в мире по тому, сколько мы живем. У нас молодая семья брала бы ипотечный кредит под 2 — 3% годовых, без всяких процентных субсидий, как в Чехии или Польше.
Сегодня семья для того, чтобы выжить, прирасти в своем имуществе, должна существовать как в ледоходе. Она «прыгает со льдины на льдину». С начала 20-го века каждое поколение в России теряло свое имущество — революции, войны, инфляция, девальвации, денежные реформы. Обязательно что-нибудь происходило. Нам приходится, чтобы выжить, уметь прогнозировать. Нам приходится все время думать о том, что происходит в обществе в целом. Нам приходится быть очень политизированными. Мои книги — это просто точки отсчета для семей, для их собственных размышлений о том, как быть дальше, какими быть через 3, 5, 10 лет. Как добиться своих целей в сложном, нестабильном государстве. И если я кому-нибудь смогу быть полезным, быть «под рукой» в том, чтобы сохранить спокойствие и имущество — буду счастлив.
