— Каковы ключевые показатели компании по итогам прошлого года? Как сказалась на ритме работы, и на показателях, пандемийная история?
— В 2020 году сработали на уровне предыдущего года, и я считаю это очень хорошим показателем, потому что в 2019 году мы приросли почти на 30%. Стройки Москвы, один из основных рынков сбыта, встали на месяц, а по факту — на два, встал Казахстан, где у нас тоже серьезные контракты. Появились проблемы в логистике. Но несмотря на весь негатив, отработали без потерь. Плюс мы в 2020 году много времени уделили перевооружению производства. Активный рост в 2018-2019 годах привел к тому, что большое количество заказов увеличило сроки производства готовой продукции. Это в свою очередь привело к потере следующих заказав, так как покупатели ждать не хотят. И эта большая проблема. Весь 2020 год мы ее решали.
Подключали магистральный газ, инвестировали в расширение производства, в запуск нового оборудования. Стали участниками федерального национального проекта по повышению производительности труда и поддержки занятости. Благодарна Федеральному центру компетенций — наш проект возглавил опытный технолог, который работал на крупных производствах. Он помог перестроить, в частности, участок сборки: теперь сборка внутрипольных конвекторов происходит исключительно в потоке, как конвейер. Прежде у каждого сотрудника была своя задача, в цехах броуновское движение. Когда посмотрели на эту «карту спагетти», то увидели план гуляний по сумасшедшему дому. Теперь же выстроено так, как положено.
Что касается особенностей работы в пандемию, то мы не останавливали производство в период всеобщего карантина. В апреле был утвержден перечень системообразующих организаций строительной отрасли и ЖКХ, что позволило вошедшим в него строительным компаниям продолжать работу в период карантина. Как поставщик, работающий с несколькими застройщиками из данного перечня, наше производство было признано непрерывно действующим предприятием, получившим разрешение на продолжение деятельности при условии выполнения карантинных мер и дезинфекционного режима. Конечно, мы соблюдали — и соблюдаем — все требования Роспотребнадзора.
— Насколько я знаю, история «Изотерма» началась в тот момент, когда советские военные заводы занялись конверсией...
— Да, в те годы заводы военно-промышленного комплекса были обязаны организовать производство товаров народного потребления. Вот и Ижорские заводы запустили в одном из своих цехов в Колпино производство медно-алюминиевых конвекторов для водяного отопления, совместно с шведской компанией Agenzia Utvecklings AB. Мы стали первыми в тогда еще Советском Союзе производителями именно таких приборов отопления конвективного типа. Чем отличается радиатор от конвектора? Радиатор нагревается, и греет отражением. Чем ближе к радиатору, тем горячее, чем дальше, тем холоднее. Конвектор же создает движение воздуха в помещении, соответственно, обеспечивается более комфортная температура, сам кожух сильно не нагревается (до 42гр.), невозможно обжечься.
Шведы привезли нам технологии, оборудование, наши рабочие учились в Швеции работать на этом оборудовании, потому что оно на тот момент было супер-современным и супер-прорывным для страны. В ассортименте было всего две линейки продукции — конвекторы серий «Изотерм» и «Экотерм». Сейчас уже около 20 видов продукции, в течение этого года добавим еще несколько новых разработок. Флагманом является конвектор, встраиваемый в конструкцию пола. Уже давно очень популярно панорамное остекление, когда окно от потолка до пола. «Стандартные» батареи в таких квартирах или офисах попросту «не смотрятся», вот тут и приходят на помощь строителям наши внутрипольные конвекторы.
Фото: АО «Фирма Изотерм»
— Вы занимаетесь выпуском только конвекторов, или есть другая продукция? Были ли в целом планы расширить продуктовую линейку?
— Мы производим медно-алюминиевые и стальные конвекторы, и на сегодняшний момент я вижу развитие своей компании исключительно в улучшении качества и увеличении ассортимента основной продукции. За эти годы разработали, к примеру, «плинтусные» конвекторы, которые устанавливаются вместо традиционных плинтусов и отапливают помещение. У нас есть фасадные и вертикальные конвекторы, есть системы, которые работают как на отопление, так и на охлаждение. Эти приборы пользуются популярностью, например, в Казахстане, либо в каких-то южных регионах. Когда запускаешь в прибор горячую воду, он становится прибором отопления. Если запускаешь хладогент с минимальной температурой, и подключаешь к вентиляторам, то у тебя по помещению равномерно распространяется холодный воздух, без фреона. Очень экологичное решение. Мы в этом направлении проводим активные разработки, нам надо усовершенствовать линейку продукции. Есть приборы из нержавеющей стали для помещений с большой влажностью — бассейнов, зимних садов, и так далее. Тоже перспективное направление, активно им занимаемся.
Ни разу за эти годы не смотрели, как говорится, «на сторону». Верны конвекторам, работаем исключительно на этом рынке. Только в России у нас более 50 дилеров, активно работаем на экспорт. Это большой труд — создание рынка сбыта и поддержание качества продукции. Все ресурсы нашей компании мы направляем исключительно на развитие нашего главного и единственного продукта.
— Как в целом вы оцениваете текущую ситуацию в отрасли?
— С точки зрения рынков сбыта — очень хорошо. В 2015 году основные игроки образовали Ассоциацию производителей радиаторов отопления, и основная победа объединения — введение обязательной сертификации приборов отопления. Прежде было много некачественной продукции, поставляемой из других стран, прежде всего, Китая. Берешь такой радиатор, взвешиваешь— а его фактический вес процентов на 40 меньше, чем указано в сопроводительных документах. О чем это говорит? Использован некачественный металл, тонкие стенки. Он прослужит год, потом заржавеет и протечет. Теперь в России есть свои, российские, производители, требования ГОСТ, в том числе к толщине стенок. С 2015 года в стране открылось 6 новых заводов, в том числе с участием известных иностранных брендов, инвестируются миллиарды в развитие рынка, в отрасль поверили. По данным аналитической компании «Литвинчук Маркетинг», в 2005 году доля приборов отопления на российском рынке производства отечественных компаний составляла всего 15%, в 2020 году — уже 60%.
Как председатель Комитета по промышленности Санкт-Петербургского регионального отделения «Деловой России», как производственник, призываю всех участников рынка объединяться и дальше, находить ресурсы, возможности — важно донести информацию о том, что использование некачественных товаров просто опасно для жизни людей. Можно даже переломить мнение некоторых чиновников, которые говорят о том, что любая сертификация строительных материалов приводит к увеличению стоимости квадратного метра жилья. Но мы убедили правительство в том, что ничего подобного не произойдет: рост идет совершенно по другим причинам.
И это при том, что рост цен на материалы действительно есть. Например, цены на металл в 2020 году увеличились на 70%. «Без объявления войны» три российских завода, выпускающих металлопрокат, одновременно подняли цены сначала на 40%, потом еще на 30%. Наша ассоциация уже направила запрос в Федеральную антимонопольную службу об обоснованности подобного повышения. Пока мы только получили ответ, что ведомству требуется больше 30 дней на то, чтобы рассмотреть наше обращение, но будем надеяться, что это не станет единственным ответом на него. Откуда эти 70%? Им мало? В связи с таким резким подорожанием были серьезные проблемы у поставщиков, в том числе на строительные объекты, потому что контракты подписаны, и такого безумного повышения никто не ждал. Многие поставщики и производители понесли убытки, особенно на долгосрочных контрактах, в которых очень большая доля себестоимости металла.
Другая история, из конкретной жизни «Изотерма» — падение курса рубля. Мы медную трубку покупаем в Финляндии либо в Германии, алюминий я привожу исключительно из Норвегии или из Словении, запорная арматура у меня австрийская, поэтому, конечно, не на сто процентов удельный вес, но достаточно серьезно мы зависим от курса рубля к евро. И серьезный валютный курсовой скачок помог, вероятно, экспортерам, но вот импортерам комплектующих доставил хлопот. Поднять цены на готовую продукцию — этот ожидаемый шаг не пользуется большой популярностью у наших покупателей. Выпутываемся как можем, оптимизируем иные затраты, чтобы остаться в приемлемых ценовых категориях.
— Быть бизнесменом, отвечающим не только за себя, но и за десятки своих сотрудников, непросто и в спокойные времена. Как вы, чисто эмоционально, прожили прошлый год?
— Я считаю, что предприниматели — это люди, которые не должны иметь страха. Невозможно чего-то бояться и при этом идти вперед, развивать свою компанию. Если ты боишься взять на себя ответственность, принять решение, то ты не предприниматель. И это не хорошо и не плохо, просто ты человек, который занимается совсем другой деятельностью, и слава богу, как говорится. Я в бизнесе ничего не боюсь, и здесь очень важно это отсутствие страха и целеполагание нести своим сотрудникам, своей команде. Не согласна с так называемыми коучами, которые говорят о том, что люди — это ничто, люди — это ресурс, один ушел — другой пришел... Ничего подобного. Понимаю, что я на своем заводе без своих сотрудников не сделаю ничего, не произведу ни одного конвектора, даже продать его не смогу, потому что нужно более глубокое инженерное знание именно строительных моментов, то, чего не знаю я.
Если ты боишься, то принимаешь решения исходя из «авось» и «небось», и либо твой бизнес загнется, либо он просто не будет развиваться. Наличие плана «Б» и отсутствие страха — самые важные этапы для развития компании с точки зрения передачи энергии от руководителя.
А план «Б», на тот случай, если «завтра капец», должен быть всегда. И это не следствие того же страха. Всегда нужно понимать, как выходить из ситуации, когда завтра все закончится. Нужно быть к этому готовым морально, физически, эмоционально, желательно — финансово, что, правда, практически невозможно. Но если завтра все остановится, нужно четко понимать, как закрывать все это, как выходить из этого бизнеса, и как это будет все заканчиваться. Уверяю, как только вы внутри себя, наедине с собой, разработаете этот план «Б», и будете морально к нему готовы, у вас не будет страха, что завтра коллапс. Будет понимание, что если завтра коллапс, то нужно делать одно, другое, третье, и тогда этот коллапс никогда не настанет. Это как из «Транссерфинга реальности» Вадима Зеланда — один из вариантов твоей картины будущего. Если ты видишь, что все может рухнуть, но ты понимаешь дальнейшие ходы, по каким дорогам идти и какие двери открывать — ты готов к возможным потрясениям. И эти «пережитые» в процессе подготовки потрясения никогда не наступят.
Конечно, очень важно иметь ответственную, дружную команду, которая точно так же не боится вместе с тобой и преодолеет все трудности совместно. Была ситуация по снабжению, когда поставщики металла заявили: «склад закрыт, у нас же пандемия». Прохожу по коридору мимо кабинета директора по снабжению, и слышу — «у вас нет иных вариантов, если поставки не будет, то...», и далее описание перспектив. Перспективы для поставщиков были пугающие, поэтому они открывали свои склады, и поставляли металл.
Другая история как раз про покрасочную камеру. Купили ее в Италии за 35 миллионов рублей, и нам ее изготовили аккурат к марту 2020 года, когда все границы благополучно закрыли. С марта по май искали возможность привезти оборудование в Россию. Итальянские водители не хотели ехать, потому что попадали на двухнедельный карантин. В итоге договорились с водителями-белорусами. В Беларуси пандемии же не было, и водители из этой страны могли как въезжать в Европу, так и выезжать, без карантина. Восемь огромных фур успешно доехали до Колпино. Тоже пример успешной командной работы — найти выход из сложной ситуации.
Фото: АО «Фирма Изотерм».
— Привезти оборудование — это одна история, но как быть с монтажом и наладкой? Насколько знаю, многие российские производства столкнулись с этой проблемой — иностранные специалисты, которые, как правило, проводят подобные операции, не смогли въехать в страну...
— А монтаж и наладку нам сделал официальный представитель этого итальянского завода в России. Нельзя покупать никакое оборудование за границей, если на территории России нет сервисного центра по его обслуживанию. Это исключено. Поэтому мы сначала проверили, качественный ли сервис у поставщиков, поездили по другим заводам, где это оборудование было установлено, и после того, как услышали про качественный сервис, выбрали именно эту компанию. Потому что если нет обслуживания, покупать это оборудование нельзя.
— Как вы оцениваете качество взаимодействия в Петербурге между бизнесом и властями? Достаточны ли оказались меры поддержки, предложенные правительством города?
— Нет такого бизнеса, который скажет, что меры поддержки достаточны. Не так давно участвовала в одном бизнес-марафоне, одна из тем которого — определить реальную столицу: Петербург или Москва. В разделе марафона «промышленность» московские коллеги произнесли фразу: «Москва выделила 700 миллионов в виде субсидий для поддержки бизнеса». А в Петербурге самая большая субсидия — возмещение лизинговых затрат, куда выделили 300 миллионов. Должны были вообще 200 миллионов дать, но потом все же еще 100 миллионов добавили. Что такое 300 миллионов для города, в котором огромный пласт промышленных предприятий? Понимаю, что недостаточное финансирование — не проблема именно Петербурга, это проблема в принципах системы распределения. Да и в целом излишняя бюрократия, происхождение которой обсуждать тут не будем, — она просто в конечном итоге мешает хорошим людям эффективно и более быстро принимать решения.
Не вижу какого-то нежелания именно конкретных людей. Вся система долгая, инертная, тяжелая, и для того, чтобы решить какой-то вопрос, надо много времени. Например, как я с магистральным газом. Мы три года согласовывали, строили и подключали ветку магистрального газопровода длиной 337 метров. Не было объективных препятствий, в виде разных собственников земли, границ и заборов — вообще никаких проблем. Просто бюрократия. Но прошли через все барьеры. Если есть необходимость, то до власти можно всегда достучаться. Но эта наша бюрократическая система — она сложная и тяжелая, с ней очень непросто.
— Есть ли регионы, опыт которых по поддержке и продвижению отечественной промышленности представляет наибольший интерес?
— Колпино, как известно, относится к Петербургу. И если я задумаю когда-нибудь открывать новое производство или расширять прежнее — то пойду в Ленинградскую область. Часто участвую в различных мероприятиях, посвященных в том числе Ленобласти, и просто любуюсь тем, как выстроено в регионе взаимодействие между бизнесом и властями. Полная открытость, готовность помочь на любом этапе, поддержка начинаний. Есть база земельных участков для строительства промышленных площадок, условия для открытия «чистой», то есть пищевой промышленности. В городе все намного сложней. Ко мне в комитет в «Деловую Россию» обратился предприниматель-пищевик, которого выселяли с прежней территории в Петербурге, с просьбой помочь найти в городе порядка 500 квадратных метров, пригодных для размещения пищевого производства. Я обратилась в городские ведомства — там разводят руками: ищите сами.
Другой пример. Если в Петербурге претендуешь на субсидию, то самая большая -возмещение лизинговых платежей. При этом у меня как производителя есть еще запросы на субсидирование сертификации продукции, выставочной деятельности. Но — никак: принцип «одна субсидия в руки». В Ленобласти таких ограничений нет. Если есть международная сертификация, если провожу международные выставки, и при это организовываю новое производство, я могу подать заявку на все три субсидии. И если подхожу по регламентам, то получаю именно три.
На мой взгляд, Петербург сильно испортили могучие компании, разместившие здесь головные офисы. Ради одной-трех подобных корпораций почти загублена работа с другими инвесторами. Да, эти «другие» небольшие, да, с ними нужно работать больше, активнее, и заинтересованно. Но именно этот бизнес — основа стабильности городской экономики и ее развития.
— «Изотерм» — высокотехнологичная инновационная компания. Как вы оцениваете качество поддержки процесса коммерциализации инноваций в государственном масштабе?
— Признаюсь, когда перед беседой мы очерчивали возможные темы, то, услышав про коммерциализацию инноваций, пошла спрашивать Google. Изучив тему, поняла, почему я не знаю, что это такое: просто это нас никоим образом не касается. Все инновации, которые рождаются внутри нашей компании, остаются внутри: я никаким образом не тиражирую и не транслирую, более того, я категорически прячу и защищаю собственные инновации. У нас очень конкурентный рынок, другие компании пытаются переманивать наших инженеров к себе, правда, пока это не получилось ни разу. С патентами сложнее, но торговые марки, логотипы и даже слоганы, я защищаю всеми силами. В компании есть положение о неразглашении коммерческой тайны, никакие чертежи, никакая информация не должны выходить за территорию завода без согласования с руководителем.
А в целом — это тяжелая для России история: защита и развитие инноваций. Та же бюрократия, о которой говорила выше — она значительно осложняет любые начинания, любые светлые мысли, которые можно было бы тиражировать, внедрять, поддерживать на государственном уровне, и выводить на промышленные площадки.
— Вы упомянули про попытки «перехватить» кадры. Нехватка инженерных и конструкторских кадров — еще одна очень большая проблема для промышленных предприятий. Как вы ее решаете?
— Да, пожалуй, это одна из основных задач, которой приходится заниматься. В России, к большому сожалению, убили гордость к рабочим и инженерным профессиям, если ты не, условно, в «Газпроме», то ты неудачник. «Слесарь механосборочных работ — самая дефицитная профессия в Петербурге» — так хочется увидеть подобный слоган на плакатах в городе, с призывом идти учиться. Специалистов этих нет, потому что одно время они были совсем низкооплачиваемыми, и совсем не престижными, не модными. Молодежи никто не говорит о том, что нужно идти в инженерные профессии, так как это интересно — ты изучаешь технологический процесс, улучшаешь, постоянно совершенствуешь, контролируешь выпуск продукции. Я все время на всех форумах, где это возможно, говорю, что нет технологов, нет конструкторов, это если говорить про вакансии, где требуется высшее образование.
Но самое главное — просто нет рабочих. Потому что существует стереотип, что в рабочие идут неудачники. Если у тебя ничего не получилось в этой жизни, ты не удался нигде, то иди что-то там такое крути. А на самом деле, это совсем не так. Во-первых, сейчас оборудование современное, там нужно работать с компьютером и знать языки программирования. Во-вторых, тут тоже нужны свои способности. Есть люди, которые получают удовольствие от того, что они работают руками.
Заработная плата у рабочих достаточно высокая: дефицит кадров всегда рождает повышение оплаты труда. У меня было несколько встреч с колледжами, в том числе с колпинскими, они говорят о том, что детей по заводам разбирают даже до вручения дипломов, никого не остается без работы. Только бухгалтеров не могут устроить, потому что они уже везде есть, а рабочих всех разбирают подчистую моментально. Поэтому мы рабочих обучаем сами, практически перестали уже требовать опыт работы, есть программа внутреннего наставничества, есть обучение по профессии. Минус для «Изотерма» — мы находимся в Колпино, и никто из других районов к нам не едет. Поэтому опираемся только на трудовые ресурсы Колпинского района. Это тяжело.
— Вы активный общественный деятель, занимаетесь благотворительностью, присутствуете в социальных сетях. Все эти направления — возможность достичь баланса с суровыми буднями бизнеса?
— Как можно уйти от суровых будней? Это же нереально. Потому что не существует суровых будней. Какие суровые будни, когда ты занимаешься тем, что тебе нравится? А если не можешь изменить ситуацию, измени отношение к ней. Есть хорошее высказывание — если проблема решается деньгами, то это не проблема, а расходы. Все вопросы, все задачи, которые возникают каждый день с утра до вечера, это просто текущие дела, которые просто нужно решать. И быстро или долго, дешево или дорого ты их решишь это зависит от тебя и команды. Поэтому нет каких-то серых будней, есть только любимое дело, любимое предприятие, самое лучшее из всех лучших.
По поводу социальных сетей — я уже давно поняла, что такая открытость приводит в том числе к лучшему узнаванию бренда, торговой марки. Потому моя задача, как директора, как владельца компании, в том, чтобы не было ни одного строителя-монтажника, ни одной строительной компании, которые бы не знали, что такое конвектор и что такое «Фирма Изотерм». Все, что я делаю в социальных сетях и в общественной жизни, делаю для развития торговой марки, для развития бренда «Изотерм». И мне кажется, что у меня неплохо получается.
А благотворительность или какие-то другие подобные истории — этим занимаюсь исключительно для себя, уже более 10 лет. Помогаю домам престарелых, как волонтер. Главное для меня не просто дать кому-то денег, а пойти купить, подобрать по конкретному запросу то, что нужно конкретному человеку. Уверяю вас, что даже просьбу купить «шапочку на зиму» иногда очень сложно исполнить так, чтобы бабуля осталась довольна. Этот труд очень энергетически затратный и тяжелый эмоционально, но, когда ты отдаешь свою энергию, она возвращается в сто крат. И это всегда работает только так: отдаешь — получаешь. И никогда наоборот. Невозможно ничего не делать для людей и ждать счастья, когда кто-то придет, и сделает тебя счастливым. Так не работает. Помогать с чистой совестью, с чистым сердцем, не ожидая никаких слов благодарности. И этот энергетический обмен работает просто потрясающе.
— Не могу не спросить про гендер, тем более, на сайте «Изотерма», суровой промышленной компании, команда топ-менеджеров — только мужчины, и две девушки — вы и директор по снабжению. Насколько сложно быть руководителем в таком коллективе?
— Мой самый любимый вопрос, задают его часто. У меня по этому поводу есть тридцать три теории, но скажу коротко. Во-первых, я не верю в девушек или юношей, я верю в способности. Если у человека есть способности управлять самолетом, то неважно, девушка это или юноша. Есть люди способные, и есть неспособные. Вторая история в том, что любой бизнес развивается всегда на балансе. На балансе способностей и на балансе энергий. У Ицхака Адизеса есть книга «Идеальный руководитель. Почему им нельзя стать и что из этого следует». И там четыре направления: для того, чтобы компания успешно работала, у нее должны быть продажи, производство, идейные вдохновители и администрирование. Если критически оценить мои способности, то я могу быть идейным вдохновителем. Высказывать порой завиральные идеи, которые затем проверяются на практике. Что-то выстреливает, что-то так и остается бредовой идеей. К примеру, не так давно, послушав про масштабные инвестиции в сельское хозяйство, предложила коллегам подумать над конвекторами для отопления ферм. Изучили вопрос, поняли, что в коровниках, скажем так, естественное отопление — продукты жизнедеятельности, там тепло, и конвекторы там явно не пригодятся. То есть, придумать идею я могу.
Администрировать тоже могу, так как я изначально бухгалтер, готова написать инструкции и положения сама, у меня есть способности к цифрам. Но продавать я не могу, мне легче отдать всё за бесплатно, потому что все — хорошие люди. И произвести сама я не могу, потому что должны быть специальные технические знания, определенные навыки и способности к работе «руками». Что я делаю с этим? На производство набираю людей, у которых есть такие способности, а на продажи набираю людей, которые любят продавать. И мы выстраиваем ровный, прекрасный коллектив, который стремится к идеальной системе для того, чтобы все работало, и неважно, мужчина это или женщина.
Но женщин в нашем отраслевом бизнесе нет, абсолютно, впрочем, это ничего не значит, потому что, когда ты начинаешь разговаривать с мужчиной, который имеет какие-то сомнения в твоих компетенциях, достаточно трех минут ответов на его вопросы, чтобы он понял, что мне можно доверять. Вообще, в руководстве предприятием у женщины есть прекрасное преимущество — можно быть слабой. Слабость в свободе сказать: «я этого не знаю». Знаете, какое удовольствие я испытываю, когда мне взрослые и серьезные мужчины в какой-то полемике задают вопрос «А ну-ка скажи мне такие-то технические параметры?» — и я спокойно отвечаю, что этого не знаю. Они этом впадают в ступор: соревнования «Кто умней» не будет? Мужчина другому мужчине в диалоге и особенно по бизнесу никогда не скажет: «Я не знаю». Он начнет выкручиваться, придумывать что-то, и весь диалог сведется к выяснению, кто из них герой и, кто прав. А я сказала, что не знаю, и собеседник мне тут же все рассказывает и объясняет сам. Учит, как я должна при этом поступить, и что надо делать прямо сейчас и с его помощью. Я слушаю с удовольствием, слабость мужчины в его желании превосходить, и это так мило.
Сила женщины — в ее слабости, но, конечно, с определенным балансом. Я вижу, что женщин-руководителей все больше и больше. Уверена, что за женщинами руководителями будущее. Мы должны сбалансировать это хаос.
— «Изотерм» в среднесрочной перспективе — какой вы видите компанию? К примеру, можно взять за точку обсуждения 2023 год, когда исполнится 20 лет с момента, как вы пришли на «Изотерм» финансовым директором. Какой вы хотели бы видеть компанию «Изотерм» в этом году?
— Это будет самый короткий ответ. «Изотерм» станет первым среди лучших.
