К слову, Высшая школа экономики буквально на днях провела исследование «Социальное самочувствие россиян», которое зафиксировало самые значимые за последние годы сдвиги в восприятии гражданами основных вопросов социально-экономической повестки. 49% граждан ожидают, что основные трудности, связанные с эпидемией в России, еще впереди. Традиционно больший оптимизм проявляют более молодые, образованные, обеспеченные и жители крупных городов. 40% граждан отметили, что получали какие-то выплаты от государства в связи с пандемией, при этом абсолютное большинство из них — на детей. Значимость других видов поддержки для населения в целом оказалась незначительной. Несмотря на существенное падение реальных денежных доходов населения, только 35% респондентов отмечают, что за последний год их материальное положение ухудшилось, при этом у 48% оно не изменилось, а у 16% даже улучшилось.
Экономист Александр Щелканов считает, что те бизнесы, которые до пандемии были низко маржинальны и не обладали признаками экономической устойчивости, а также с малым запасом финансовой прочности (поддержки со стороны акционеров) оказались на грани исчезновения. Кто-то смог трансформироваться с переходом из оффлайна в онлайн, а кто-то просто поставил на «стоп» бизнес-активность или ушёл в теневой сектор. «Собственникам бизнеса не хватает фундаментальных знаний как отладить бизнес-процессы, когда все рушится на глазах. Система управления рисками не выстроена- проблемы в управлении бизнесом на лицо. Малый и средний бизнес не может финансово позволить себе создавать корпоративные университеты наравне с крупным бизнесом, поэтому программы менторства как возможность дотянуться до молодых кадров очень важны, вопрос — хватит ли терпения», — полагает он.
Из позитивного: рост числа людей, которые верят в собственные силы — новый тренд социально-экономического развития. В 2020 году 30% респондентов верили, что могут изменить обстоятельства своей жизни к лучшему, тогда как в 2016 таковых было только 22%. Это позитивный сигнал о развитии «глубинного» гражданского общества и поведения местных властей, говорят авторы исследования. Напротив, локдаун и пандемия снизили уверенность в возможности людей урегулировать проблемы на работе и в семье. При этом семейные отношения продолжают оставаться сферой, в которой возможности людей управлять изменениями самые высокие (возможность повлиять на них отметило 81% респондентов).
Есть оптимисты и среди мною опрошенных. «Очень динамичный оказался год, каждый день шел за месяц. Количество коммуникаций, несмотря на „удаленку“ и локдаун, зашкаливало, год дал много возможностей для самореализации», — говорит генеральный директор pr-агентства «Андреева и партнеры» Светлана Андреева.
Журналист Алена Журавлева обращает внимание на бытовые вопросы, которые, по сути, и есть — качество жизни. «Многое пришлось перестраивать. Ряд ресторанов и кафе, в которые привыкли ходить в „мирное“ время, либо закрылись, либо изменили меню, сократив ассортимент блюд. Это существенно снизило их привлекательность для меня как клиента. Пожалуй, даже рост цен в ресторанах не так сильно сказался, как вот такое „урезание марша“. Еще одним значимым фактором оказались ограничения в области культуры. Детей в театр не пускают — минус, особенно в праздники. Детские спектакли, на которые планировали сходить с детьми, неожиданно оказались недоступны. Да и на взрослые попасть — тот еще квест. В мой любимый театр билеты расхватывают в день старта продаж, а попасть на спектакль в премьерный сезон пока вообще не реально: 25% мест для небольшого зала — катастрофа. И, пожалуй, самое важное- отсутствие отпуска полтора года. К сожалению, поездки на отечественные курорты по их текущей стоимости — не моя история, а выезд за границу сопряжен с рядом серьезных организационных сложностей и слишком непредсказуемым результатом. Так что отдохнуть не удалось. Теперь о плюсах. Мы стали меньше времени тратить на магазины: их посещение окончательно превратилось из необходимости в своего рода развлечение. Да и тот факт, что по работе теперь большинство соглашается на онлайн-взаимодействие, ускорило некоторые процессы и позволило тратить меньше времени на транспорт», — резюмирует она.
Мое ключевое личное ощущение — на максимуме добавилось чувство сопереживания к тем, кто стал жертвами пандемии, во всех смыслах слова «жертва». И это чувство сопереживания естественным образом значительно повлияло на общие каждодневные ощущения от того, что происходит в нашей с вами жизни. И даже сложно ответить на вопрос, как пандемия изменила жизнь. Изменение чего-либо — это внесение поправок, зачастую небольших, в сложившиеся устои. Оценивая влияние пандемии, хочется употребить глагол «перевернула». В последние годы мы слишком часто, по поводу и без, любили говорить громкую фразу — «жизнь никогда не будет прежней». Но проходило два-три месяца, жизнь видоизменялась под новую реальность, и мы с удивлением констатировали, что особо страшного не произошло. Но теперь даже заядлые оптимисты вновь вспомнили эту фразу, и в этот раз в нее готовы верить очень-очень многие. С ощущением, что быстрого восстановления просто не будет.
Вернуться к оглавлению номера «Эксперт здравоохранения» 3 (3) 2020
