Практикующие юристы задаются вопросом: если бывшие супруги не смогли конструктивно договориться в мирных условиях, зачем подталкивать их к обострению конфликта в условиях судебного спора. А самыми пострадавшими, как это часто бывает, остаются дети. Одна из таких непростых историй разворачивается в Петербурге прямо сейчас.
Суть предложения состоит в том, чтобы после развода родителей ребенок имел возможность в равной степени общаться как с мамой, так и с папой, а родители могли бы равномерно разделить и исполнять обязанности по воспитанию. Если предположить, что оно будет принято, то с законодательной точки зрения это без преувеличения потребует революционных изменений: придется внести целый пакет поправок в Семейный кодекс. Один из самых болезненных вопросов — распределение финансовых затрат на содержание и воспитание детей. Обсуждается даже вариант с отменой выплаты алиментов, которую заменит равномерное распределение между родителями прав и обязанностей.
Юристы, специализирующиеся на вопросах семейного права и работающие с подобными историями, в своих оценках данной инициативы скептичны. Учредитель АНО «Защитники детства», эксперт в сфере родительских споров, юрист Александра Марова уверена: проблема заключается не в неравномерном распределении времени, которое ребенок проводит с каждым из родителей, а в том, что нет механизмов, которые гарантировали бы каждому из родителей реализацию их родительских прав и, в конечном итоге, их соблюдение и обеспечение благополучия ребенка.
«У нас нередки случаи, когда отдельно проживающие родители, как правило, отцы — крадут детей и остаются в полной уверенности, что их деяния останутся безнаказанными. Бывают ситуации, когда жены не дают своим бывшим мужьям общаться с детьми, потому что знают: им за это ничего не будет. Есть, конечно, административная ответственность за подобные деяния. С минимальным штрафом. И все. В случае с алиментами все намного серьезнее: родитель не заплатил один раз — его привлекли к административной ответственности, не заплатил второй раз — еще раз привлекли к административной ответственности, не заплатил третий раз — наступает уголовная ответственность. Если подобное нарушение будет повторяться и далее, то такого родителя могут лишить родительских прав. А в части распределения времени и доступа к ребенку вопросы решаются на уровне 90-х годов», — рассказывает эксперт.
За примерами, подтверждающими это высказывание, далеко ходить не надо. Прямо сейчас в Петербурге разыгрывается семейная драма: игнорируя судебное решение о проживании сына с мамой, отец выкрал ребенка. «Права несовершеннолетнего в этой истории нарушены сразу по нескольким пунктам. Сын на протяжении нескольких месяцев лишен общения с мамой. Неясен и вопрос о том, как ребенок получает образование. Мальчик должен учиться в первом классе, но мужчина не устроил его в школу — сын занимается по некой онлайн-программе. Ни о посещаемости уроков, ни о контроле усвоения программы, ни о форме отчетности в этом обучении информации нет», — говорит юрист Дарья Агуреева, защищающая в этой истории права матери. По ее словам, кража ребенка произошла дважды. Первый раз отец похитил сына весной 2024 года (в то время шел судебный процесс в первой инстанции). Через 6 месяцев с полицией его удалось вернуть. Для оказания ребенку психологической помощи маме даже пришлось взять отпуск на работе и некоторое время полностью посвятить себя устранению у сына травмирующих последствий этого события. Второй раз — 20 марта 2025 года — отец насильно затолкал ребенка в машину, забрав его прямо с прогулки в детском саду. «В обоих случаях действовал временный порядок общения с отцом и было определено место жительства с матерью до вступления решения в законную силу», — пояснила Дарья Агуреева.
Специалисты напоминают и о многочисленных случаях индукции и травли со стороны недобросовестных родителей. «Если мы говорим, например, о проживании с отцом, то ключевым условием этого проживания должна быть уверенность, что папа действительно не настраивает ребенка против мамы и не прикрывается им же сформированным мнением ребенка „я не хочу к ней“. И мама не окажется полностью отрезанной от ребенка, в лучшем случае вынужденная унизительно плясать под любые нелепые условия бывшего супруга», — отмечает юрист Александра Марова.
«В части совершенствования законодательства, если и предлагать какие-то нововведения, то значительно важнее сосредоточиться на том, чтобы воспитывать законопослушных граждан. Потому что в практике нередки ситуации, когда судебные решения не исполняются, нарушаются и т.д. Мы в своей работе регулярно с этим сталкиваемся», — заявляет Уполномоченный по правам человека в Санкт-Петербурге Светлана Агапитова.
Портал b17 приводит статистику ВЦИОМ и Росстата: в 2025 году Россия вышла на третье место в мире по количеству разводов. На 10 браков приходится 8 распавшихся союзов. В 2024 году зарегистрировано 880 тысяч браков и 644,5 тысяч разводов. Юрист Дарья Агуреева проанализировала 10 случайно выбранных дел, которые сейчас находятся у нее в работе.
Вот ее данные:
«При категоричном нежелании матери или отца общаться со вторым супругом после расторжения брака семейный спор может превратиться в настоящую войну даже после определения места жительства ребенка судом. Практика показывает, что такие решения фактически неисполнимы, поскольку тот родитель, у кого административного и материального ресурса больше, имеет и больше шансов оставить ребенка у себя в то время, как второй родитель будет обивать пороги ФССП и опеки в надежде на справедливое исполнение. А апелляционная инстанция после этого может оставить ребенка с тем родителем, у которого он проживал больше времени перед судебным заседанием, и зачастую это как раз недобросовестный родитель», — констатирует Дарья Агуреева. По ее словам, подавляющее большинство распадающихся семей сталкиваются с нерешаемыми проблемами, которые рассматриваемый законопроект может разжечь с новой силой. «Полагаю, что для начала необходимо доработать действующее законодательство (наделить органы опеки бóльшими полномочиями, конкретизировать последовательность действий судебных приставов при отобрании ребенка — причем разъяснить их прежде всего самим приставам)», — подчеркивает юрист.
Специалисты обращают внимание: в немалой степени проблема разрастается из-за того, что в России отсутствуют официальные методические рекомендации для приставов, позволяющие верно действовать, когда стороны находятся в конфликте и одна из них манипулирует ребенком, настраивая его против второго родителя. Сохранение полноценного общения с обоими родителями возможно только в том случае, когда такие родители готовы нести ответственность за общего ребенка и ставить его психо-эмоциональное состояние во главу угла, не путать обиду на бывшего супруга и важность общения ребенка с обоими родителями. Этот принцип должен действовать даже в случае неуплаты алиментов одним из родителей. Часто бывший супруг — получатель алиментов — ставит деньги и общение с ребенком на одну ступень. Даже с точки зрения сугубо формального подхода, по букве закона это грубая ошибка. «На мой взгляд, рассматриваемый законопроект породит больше поводов для манипуляций со стороны недобросовестного родителя, главный из них: некому будет проследить настраивает ли недобросовестный родитель ребенка против матери или нет», — комментирует Дарья Агуреева с опорой на имеющуюся практику.
Александра Марова, в свою очередь, подчеркивает: «Если говорить о совершенствовании законодательства в данных вопросах, то лучше бы депутаты сосредоточили усилия на том, чтобы сделать решения судов исполнимыми. А не так, как это выглядит сегодня: решение суда говорит о том, что ребенок должен остаться с матерью, отец всеми правдами и неправдами удерживает ребенка у себя, а приставы разводят руками: решение неисполнимое. Есть очень много случаев, когда суд вынес решение о проживании ребенка с матерью, а мы годами не можем добиться исполнения этого решения. Вот этот момент действительно нуждается в очень серьезной доработке и внимании со стороны законодателя».
