— Как человек, много лет работающий в печатной прессе, и зная проблемы, как говорится, изнутри, уже долгое время восхищаюсь упорством книжников, которые продолжают работать, несмотря на все проблемы.
— Интерес к чтению действительно падает, это видят все — прежде книги были вне конкуренции, теперь же способов получить информацию очень много, а тут еще и те же компьютерные игры, которые просто отвлекают от чтения. Нам, в новой реальности, остается лишь подстраиваться под тренды, но при этом продолжать говорить о том, что чтение книг способствует формированию знаний нужным образом, развивает эрудицию. Конечно, детей это мало волнует. Но знаете, отмечаем интересную тенденцию: в последние годы, особенно в крупных городах, молодежь стала больше читать именно бумажные книги. Это становится своеобразной модой, хотелось бы, чтобы тенденция только развивалась. Нельзя не упомянуть и про электронные книги, которые тоже пользуются большой популярностью.
— «Питер» открылся в конце 1991 года, как раз на волне бума интереса к книжной продукции, когда выстраивались очереди за авторами, которых прежде не публиковали. Как этот бум повлиял на развитие издательства?
— Этот массовый интерес к художественной литературе на наш бизнес фактически не повлиял, потому как мы изначально сделали ставку на издание профессиональной литературы, в первую очередь в сфере ИТ. В этом сегменте тоже был большой запрос на подобную литературу, к примеру, на самоучители по работе с компьютерами, ноутбуками, написанные в популярной форме. Конечно, не подсчитать, сколько покупателей наших книг в итоге стали профессиональными ИТ-специалистами, но свой вклад в популяризацию ИТ-технологий мы определенно внесли.
В начале двухтысячных годов спрос на подобные самоучители резко снизился, но мы заранее готовились к этому и активно расширяли другие сегменты. Сейчас мы себя считаем издательством non-fiction и держимся этого, хотя у других издательств, тоже ранее сугубо профессиональных, уже появились серии «Проза». В портфеле «Питера» по-прежнему ИТ и бизнес-литература, психологические, публицистические и исторические книги и детское направление. Не так давно начали осваивать популярный сегмент young-adult — «молодые взрослые», который представлен комиксами и другими произведениями для аудитории 15–25 лет. Отмечу, это очень благодарные читатели. В отличие от детей, которым книги покупают родители. И в детской литературе есть история, когда книга должна понравиться в первую очередь родителям, потому что только они могут ее приобрести. В случае же «молодых взрослых» можно обращаться напрямую к читателям, они уже имеют необходимые соцсети и гаджеты и сами определяют, что покупать. Повторюсь, это очень благодарная аудитория, потому что с ней можно интересно взаимодействовать. У нас и редакция молодая, поэтому они с таким задором занялись проектом. В этом году мы ожидаем массовый выпуск литературы для аудитории young-adult.
— Насколько сложно не уходить за рамки non-fiction?
— Сложно, потому что многие авторы, которые писали non-fiction, начинают работать в другой литературе. Я сама люблю художественную литературу и вношу в нашу издательскую политику небольшой диссонанс. Буквально на днях, к примеру, вышел потрясающий роман практически неизвестного в России писателя, «Интимные места фортуны» Фрэнсиса Мэннинга. Автор стал предтечей появления на литературном олимпе Хемингуэя, Ремарка.
Исполнительный директор издательского дома «Питер» Анна Титова. Фото: Издательство «Питер»
— Падение интереса к чтению книг — давняя история. Какие проблемы появились в текущем году?
— Издательский бизнес в первую очередь столкнулся с тем, что ряд правообладателей и пул авторов-иностранцев остановили с нами работу. Они сказали, что «да, мы вас очень любим, тридцать лет с вами сотрудничаем, но внешнеэкономические реальности таковы, что по старым контрактам мы с вами работаем, как и работали, а по новым контрактам — извините». Некоторые издательства присылают нам новые книги, мы их обсуждаем, заявки делаем, но на самом деле всё складывается в стол до потепления ситуации.
На самом деле, это достаточно серьезная история, потому что в нашем издательстве примерно 50 процентов — переводная литература. Например, если мы говорим про серьезную профессиональную ИТ-литературу, то там до 95–98 процентов доходит доля именно переводной литературы. Иногда работаем с русскими эмигрантами, и с ними интересно сотрудничать, потому что книги из американских и английских издательств мы переводим на русский язык, и автор говорит, что это вообще не то, что он имеет в виду. Но довольно много русских эмигрантов, которые эмигрировали 20–30 лет назад, и они становятся популярными профессиональными писателями на Западе. Тем не менее, они не могут работать напрямую, потому что это особенность авторского права.
Мы провели мониторинг своего портфеля на 2023 год. Анализ показал, что ситуация по нему хорошая, а на 2024 год вызывает очень сильные опасения, потому что часть ассортимента мы не сможем заменить отечественными авторами, и пока не совсем ясно, как этот вопрос будет решаться.
Причем с этим столкнулся весь издательский бизнес. Например, Стивен Кинг сказал, что не хочет, чтобы его книги продавались в России, ему вторит Джоан Роулинг. На самом деле тут есть опасность, что рано или поздно этих авторов начнут «пиратить» самым наглым образом. Поэтому через год-два начнут появляться пиратские копии, начиная с топовых авторов. Читателю будет предложен экзистенциальный выбор — совершить «пиратскую покупку» или поддержать отечественных книгоиздателей.
— Так сейчас же модно говорить про импортозамещение. Вот, на смену придут российские авторы...
— Авторов, с одной стороны, очень много. С художественной литературой, на мой взгляд, проблем нет, она, может, и не уровня Льва Толстого, но сегмент беллетристики у нас хороший. Что касается профессиональной — ситуация несколько сложнее. Как правило, гонорар у автора невелик, потому что профессиональная литература издается небольшими тиражами, хотя и дорого стоит. Если мы говорим про книгу для ИТ-специалиста, то она стоит, например, полторы—две тысячи рублей за экземпляр, но мы даже переводную новую книгу делаем тиражом не больше чем тысяча штук. Проведя несложный арифметический расчет, понимаем, что автор редко зарабатывает на первом тираже больше ста тысяч рублей. При этом мы понимаем, что автор профессиональных книг — это, как правило, крупный эксперт в своей области.
Мы активно проводим переговоры с потенциальными авторами, совместные проекты. Конечно, бывают случаи, когда автор может быть отличным специалистом в своей области, но совсем не пишущим. Данный фактор не является проблемой. Можно наговорить, а затем литературный редактор контент «причешет». Проблема в том, что автор на своей основной работе может быть слишком занят и те скромные 100–150 тысяч рублей гонорара, которые мы ему можем предложить, как говорится, овчинка выделки не стоит. Авторы понимают, что в отличие от статьи в научном журнале книга требует определенных усилий. При этом есть множество людей, которые занимаются бизнесом, проводят тренинги и коучинги. Они с удовольствием ввязываются в историю с книгами, понимая, что таким образом сами будут прокачивать свой личный бренд. Одно дело, когда ты бизнес-тренер, другое — когда ты автор приличной книжки, изданной в хорошем издательстве, а не на онлайн-ресурсах, где любой человек без экспертизы может опубликовать свою книгу.
С российскими авторами нужно и должно работать, но когда ты покупаешь лицензию у иностранцев, то это уже готовая работа, тебе ее просто перевести надо. Я могу понять своих редакторов, они привыкли к определенному алгоритму, все поставлено на рельсы. С отечественными авторами может происходить всякое. Их нужно уговаривать, бегать за ними, перечитывать, что они написали, редактировать, потом автор возмущается, что это не его текст...
— А тут еще и читатели возмущаются, что цены на книги растут...
— А это, к слову, тоже про российских авторов. Да, с ними сложнее, но я уже несколько лет говорю своим коллегам: «Работайте с нашими авторами, потому что мало ли что будет дальше». И когда увидела доллар по 120 рублей, поняла, что мне не хочется покупать лицензии на перевод иностранной литературы — очень дорого получается. Бумага начала дорожать еще в 2021 году, когда началось сокращение производства на одном из архангельских заводов. Я считаю, что финская бумага — это прекрасно, и ценю ее качество. Но нам нерентабельно ее покупать, если евро стоит дороже 65 рублей. Цена книги сразу улетает в космические дали. Всё же действительно есть определенная «психологическая» цена за книгу. Поэтому возмущение читателей понятно, но у издателей нет иного выхода.
— Не сталкивались ли с кадровыми проблемами?
— Работа издательского дома «Питер» выстроена по принципу проектных групп, и, конечно, проектных менеджеров непросто найти, поскольку это должны быть люди и с бизнес-жилкой, и со способностями разбираться в тексте. Мы уже понимаем, что готовы выращивать «своих», по этому поводу уже очень плотно сотрудничаем с профильными вузами Петербурга. Ведем работу со студентами, потому что несколько раз принимали на работу людей из больших издательств и поняли в какой-то момент, что нам проще вырастить человека «с нуля». Процессы, вроде как, похожи, с другой стороны — сильно отличаются, и человека очень тяжело интегрировать. Они начинают говорить: «А вот у нас на прошлой работе...» Бизнес-процессы несколько по-другому построены. Кадровый голод ощущается, когда какой-либо редактор хочет уйти от нас, это прямо становится проблемой. Продавца найти можно, бухгалтера тоже, а вот редактор — штучный товар, он требует кропотливой, индивидуальной работы с ним.
Исполнительный директор издательского дома «Питер» Анна Титова. Фото: Издательство «Питер»
— Раз упомянули про торговлю — как вы выстраиваете продажи?
— В двухтысячных годах был у нас амбициозный лозунг: «Книга „Питера“ в каждом магазине страны», то есть мы мечтали дотянуться до самых маленьких книжных магазинчиков, в городе Советская Гавань, например. Для этого строились филиалы. У нас было два представительства на Украине, которые закрылись еще в 2014 году. Также в Белоруссии, и он до сих пор работает, есть филиал в Москве. Была по России разветвленная сеть, с самым восточным в Новосибирске.
Но все течет и все меняется. Мы понимаем, что книжная розница — не основной канал продаж теперь, все уходит в интернет. Я даже не говорю про электронные книги. Бумажные издания также заказываются через интернет. Понятно, что все это был плавно текущий процесс, но пандемия его ускорила. Магазины были закрыты, и народ понял, что в интернете и дешевле, и доставку заказать можно вместе с остальными товарами. Мы понимаем, что примерно 52 процента нашего оборота составляют интернет-магазины. Есть понимание, что книжные супермаркеты — явление больших городов, и если мы отъедем в глубинку, то там больших книжных магазинов уже не существует как класса и не было за последние 20 лет.
Для меня, например, Томск представляет собой город-загадку: крупный центр студенческой жизни в Сибири, а местных книжных магазинов нет. Есть федеральный «Читай-город», а независимой книжной розницы нет от слова «вообще». Это не очень хорошо, с одной стороны. С другой стороны, это, видимо, какая-то наша реальность. Мне кажется, что в Петербурге будущее за маленькими, нишевыми магазинами формата «Порядок слов» или «Во весь голос». Еще один пример — прекрасные «Подписные издания» на Литейном проспекте. Мне кажется, за этим будущее. Но если тебе нужны бестселлеры, о которых говорят на каждом углу, их можно приобрести на маркетплейсах.
— И как в таких условиях развиваться?
— Главное — никто умирать не собирается. Как я уже говорила, от нас можно будет ждать комиксов, причем мы пошли по особому пути — мы выбираем призеров премии Айснера — знаковой для этой индустрии. У нас менеджер, которая этим всем занимается, большой поклонник аргентинских комиксов, и мы уже несколько сделали. Будет крутой выход изданий по психологии: американские специалисты не отказываются с нами работать, в отличие от своих соотечественников в сфере ИТ. И, конечно, продолжим публикации интересных авторов в других наших сегментах книгоиздания.
Что касается экономики, тоже будем выкручиваться из сложившихся ситуаций, мне кажется, что с типографиями всё сейчас наладилось, никто не собирается с рынка уходить. Переоснащаются машины. К моему удивлению, пострадали больше всех цифровые типографии. Связано это с тем, что были задействованы машины Canon и Xerox, которым подходят только «родные» тонеры. У них так специально сделано: получается полный производственный цикл. Данное оборудование не заместить. Поэтому с ними оказалась самая сложная история. С офсетными машинами попроще, потому что там перешли на другие краски. В общем, перезаместились другими производителями. С бумагой — понятно, что будем на нашей печатать, она у нас есть. Делаем экологичные книги из вторичной крафтовой переработанной бумаги. Два рубля с каждой книжки передаем в фонд на восстановление лесов России. Картона мы закупили у американцев много заранее, еще на два года хватит. Слышала, что наши ученые научились из борщевика бумагу делать, будем желать им удачи.
— Экологические тренды сейчас в моде...
— Да, этот тренд поддерживается. Мало того, что эти книги экологичные, они еще «экологичные» по цене. Мы решили сделать в 2019 году свои лучшие книги по психологии в формате экопокета. Начали с десяти наименований, сейчас их больше ста. Понятно, что какие-то книги вымываются, появляются новые, и суммарный тираж мы продали уже больше двух миллионов. Читатель голосует рублем. На самом деле, когда я в 2019 году ездила по книжным магазинам в разных городах, мне часто говорили, что экологический тренд «не взлетит». Но затем на выставках увидела, что такие издания очень хорошо берет как раз-таки молодежь. Людям 40 плюс экологическая повестка плохо заходит, а на молодежи это работает.
— Невозможно не спросить у корифея издательского бизнеса про любимые книги. Три на выбор — какие они?
— На мой взгляд, лучшая книга, и ее издал в свое время «Питер», — «Психология влияния» Роберта Чалдини, которую рекомендую прочитать всем. Вторая — «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. А на третье место я поставлю автора «в целом», не выделяя конкретное произведение, — это Александр Куприн.
