О синкретичности картины мира современного человека уже много сказано. Но масштаб повсеместного возвращения в прошлое начинает поражать воображение. Как и уровень мистификации происходящего, возвращение к теме публичных ритуальных действий.
Патологическая боязнь прививки от covid-19 невольно отсылает во времена, когда Екатерина II вынуждена была первой в России сделать себе и сыну прививку от оспы, чтобы убедить народ в ее необходимости. А поскольку Вирус — самая жестокая форма демократии: все равны — и со связями, и без, то и уровень демонизации течения самой пандемии и обычной прививки — что тогда, что сейчас — возрос до небес. Кстати, тогда на прививку требовалось гораздо больше смелости. Ее делали методом вариоляции — в несколько разрезов на руке протягивали нитки и вводили оспенные пузырьки от больного. Такое заражение могло привести к смерти, но умирали в 20 раз меньше (2%), чем при обычном течении процедуры. Неделю императрица наблюдала появление первых оспин, которых она панически боялась, но затем пошла на поправку.
Историк С. М. Соловьев писал о том времени так: «Медики вопили против безумной новизны, вопили против нее проповедники с кафедр церковных... Екатерина решила собственным примером уничтожить колебание русской публики». Для английского врача Димсдейла, который сопровождал инициативу императрицы, наготове держали полностью подготовленную карету, чтобы в случае смерти пациентки немедленно скрыться из страны от самосуда. Екатерина характер и беспощадную силу гнева своих подданных знала хорошо.
Первая прививка — 1768 год. В 1919 году в СССР она стала обязательной при рождении. Но окончательная победа над оспой в мире была зафиксирована только в 1980 году — совсем недавно. История с оспой и ковидом, пожалуй, очень похожи, но при всей безопасности сегодняшней процедуры мы по-прежнему как средневековые испытываем страх.
Синкретизм сознания ещё ярче проявился в уходе от темы вакцинации в идею о предопределенности судьбы и привлечению на помощь магических сил. Колоссально увеличилась продажа амулетов, типографии горами печатают религиозную литературу.
Один из моих любимых собеседников на странные темы в ответ на историю с «Парадом фараонов» ответил: «Всё по Шпенглеру: закат цивилизации характеризуется всплеском мистицизма».
И правда? Шпенглер говорил, что каждая культура в своём развитии проходит ряд основных стадий: зарождение, мифо-символическую, религиозную. И затем следует четвёртая, пожалуй, самая красивая в своей безысходности — финальная стадия старения и гибели культуры — стадия цивилизации. После 2020 и 2021 годов к стадиям можно добавить «перерождение цивилизации» и возвращение к истокам культурных и мифологических форм. Именно это мы сегодня наблюдаем во всех странах. США хочет вернуться ко времени, когда можно было воплотить великую американскую мечту, шейхи — к жесткому соблюдению законов предков, в России все чаще ностальгируют по нравам, воспитанным в царской России и затем в СССР. Одновременно мы видим восстановление собственной культуры регионов и республик, а в Египте подключают мировой эгрегор к шествию мумий. Прежде всего феномен возвращения к корням происходит среди незападных цивилизаций.
Хантингтон в своё время прозорливо предрекал, что первыми этот путь начнут страны, имеющие желание, волю и ресурсы для формирования мира, способного пойти по «незападным» путям и вернуться к истокам. Культурные характеристики и различия более стабильны и меньше скомпрометировали себя.
Экономический регионализм растет и по мере роста укрепит цивилизационное сознание. Следующая стадия — укоренение его в общей цивилизации. Самый яркий признак — перегруппировка сил и формирование новых схем сотрудничества в каждой отдельной стране, республике, регионе, населенном пункте, социальной ячейке.
Скоро мы увидим объединение регионов в России и укрупнение. Один из самых интересных для наблюдения конгломерат — Сибирь и Дальний Восток, которые уже начали путь систематизации общих черт идентичности и движение по объединению ресурсов. Тенденция замедления и возвращения к истокам интересна с точки зрения социальной сплоченности этнических, расовых и языковых групп, проживающих совместно, экономической взаимодополняемости тех хозяйственных и промышленных единиц, которые работают в рамках данной территории, совместимости общих ценностей, связанных с культурой, религией, историческими традициями. Во всей этой истории не хватает пока только искренней политической солидарности, но в контексте нового мира, пожалуй, она временно отошла на второй план, уступив место обычаям, обрядам, символизму и попыткам пророчеств.
