— Производство вездеходов — это ведь не единственное и главное ваше занятие, верно?
— Да, я с довольно раннего возраста в бизнесе: фактически сразу после университета. Занимался автомобилями, строительством, торговлей. У меня и сейчас существуют разные бизнесы, и не только в Пскове, но и в других городах по стране.
— Прямо во многих?
— Ну, наверное, в десяти. Тут есть такой нюанс: мне всегда нравилось делать что-то новое. Я, как правило, занимаюсь очередным бизнесом 3–5 лет. А потом мне становится скучно и я придумываю для себя очередную головоломку. Поэтому разных бизнесов наплодилось за это время. Они развиваются, живут, ими занимаются сейчас другие люди.
— Вы их продаете? Или просто отходите от оперативного управления, находите менеджеров, партнеров?
— Да, есть партнеры, управляющие, что-то продано. По факту, я такой «бизнес-инкубатор».
— Это называется «серийный предприниматель».
— Наверное, да. Мне всегда нравился Ричард Брэнсон (британский предприниматель, основатель корпорации Virgin Group, включающей около 400 компаний различного профиля, его состояние оценивается в $5 миллиардов), который занимается запуском множества стартапов. Мне тоже интересен именно стартап. Когда мне говорят: «Денис, у тебя точно это не получится, этого быть не может, так оно вообще не работает!», именно это меня и заводит. И я говорю: «Ребята, а я все-таки попробую!»
— Можете привести какие-то примеры ваших компаний, которые были бы на слуху у псковичей?
— Если говорить про Псков, то много чего сосредоточено в районе улицы Алмазной. Когда-то все начиналось с «Деревянного рая» — это торговля стройматериалами. Потом появились «Магия огня», «Мойдодыр». Сейчас еще «Технодром» (магазин товаров для активного туризма) на улице 23 Июля. Это все мои детища.
— А как вы пришли к теме вездеходов?
— Просто два года назад искал какой-нибудь новый интересный товар для «Технодрома» и мне попались в объявлениях на «Авито» самодельные вездеходы из Вологды.
— Самодельные — это значит, произведенные в кустарной мастерской?
— Да! Вологда у нас — неофициальная столица вездеходостроения, там в каждом гаражном кооперативе делают вездеходы. На самом деле, сейчас по стране кустарных производителей вездеходов сотни, если не тысячи. Поскольку народная конструкция довольно проста, то ее легко воспроизводить в гаражных условиях с тем или иным уровнем качества.
Так вот, я привез несколько вездеходов из Вологды, посмотрел на них, прокатился, ужаснулся качеству: ребята, нельзя же так плохо делать вещи! Но они очень быстро продались, люди были довольны. Я думаю: неужели на этом можно ездить и радоваться?! Давайте мы сделаем лучше, это же простая конструкция, чего там делать!
— Говоря «вездеход», мы имеем в виду машину, которая ездит по бездорожью?
— Вездеход — это средство ультимативной проходимости. Он плавает, проезжает там, где нельзя пройти даже пешком. Практически может пройти сквозь молодой лес, напролом. Это такой маленький танк. И на просторах нашей страны, где нет и никогда не будет дорог, это очень востребованная техника.
Мы довольно быстро построили первый прототип и приняли участие в соревнованиях «Вездеход Трофи 2021» в Мурманской области. Это гонка на выживание, которая длится чуть ли не сутки. Условия такие, что половина машин не доезжает до финиша в принципе!
И вот мы опоздали на старт на целый час, все уже уехали. Подбежали, у судей дорогу спрашиваем: в какую сторону ехать-то? Те смеются, рукой машут — туда, мол, гоните! Не разбираясь, не имея толком навигации, поехали. Ничего, в итоге заняли третье место. И тогда получили первую известность.
После этого в Псков приехал известный в этой теме блогер Александр Лапсаков, автор YouTube-канала «Жизнь в России. Наше время». Он снял про нас фильм «Народные вездеходы». Видео стало популярным, и на следующее утро я проснулся широко известным в узких кругах. Мне позвонили многие ведущие конструкторы вездеходов России, звонили из Америки, Израиля, Канады, даже из Африки.
Оказалось, что мы сделали машину, которая очень востребована. Вездеходы сейчас — они или очень дешевые и низкого качества, совсем деревенская поделка, или очень дорогие: больше 3, а то и 10 миллионов за машину. А мы сделали машину ценой до 1,5 миллионов рублей, но с высокими потребительскими свойствами.
— 1,5 миллиона — это себестоимость или уже цена для покупателей?
— Это цена для покупателей за машину в максимальной комплектации. Мы заявили, что будем позиционировать себя в сегменте «народные машины», и тут все достаточно сложно. Во-первых, люди не богатеют: покупательская способность сильно упала только за последний год и падение продолжается. Параллельно с этим идет удорожание всех комплектующих. То есть покупатели беднеют, а себестоимость производства растет.
Плюс на просторах нашей родины очень трудно найти качественные автодетали. Как оказалось, есть огромный рынок «серых» автозапчастей. То, что мы имеем в наших автомобильных магазинах — это во многих случаях подделки низкого качества или восстановленные детали. Самоделки, изготовленные где-то в гаражах под Самарой. По документам — «АвтоВАЗ», а по факту — переделанное старье. Разбираешь новую коробку передач, а там внутри бэушные ржавые шестеренки.
Проблема в том, что в вездеходе запредельные трансмиссионные нагрузки. И все попытки построить его на базе обычных доступных комплектующих, к сожалению, проваливаются. Вот мы и мучаемся сейчас в попытках сделать серийный вездеход и дешевым, и надежным, и высоко проходимым. Такой вот план.
— «Мы» — это кто?
— ООО «Азимут». У меня собран отличный коллектив, конструкторское бюро, дизайнер. Главный конструктор — Константин Григорьев, многократный чемпион Европы и России по трофи-рейдам, уникальный человек. Он всю свою сознательную жизнь строит машины для экстремальных гонок, а это очень сложный вид спорта. И, соответственно, у него огромный пласт познаний и навыков.
Сейчас коллектив растет, растут, естественно, затраты. В производство я планирую запустить вездеход к лету 2022 года. У нас уже очередь сформировалась из желающих купить наши машины. Я надеюсь, что мы их не подведем, потому что люди в нас верят. Мы в ответе за тех, кому наобещали! (улыбается).
К нам многие приезжали уже, говорят: «Давай!!!». Мы говорим: «Ребята, подождите! Вот сделаем машину, за которую будет не стыдно...». На сегодняшний момент все это тянется на моих финансах, моем энтузиазме, и в этом, наверное, мое отличие от «гаражников», которые не могут себе позволить вкладывать деньги длительное время, не получая ничего взамен. Им нужно делать машины, продавать их чтобы выжить — и, в общем, на этой стадии обычно все останавливаются. Я же пошел по пути первоначальных технических разработок, поэтому мы продукцию серийно еще не выпускаем, а деньги на разработки тратим.
Сборка вездехода. Фото: "Псковская правда«/Андрей Степанов
— Сколько вы уже вложили, сколько предстоит вложить и когда вы надеетесь выйти на прибыль?
— Граф Воронцов в свое время на вопрос, во сколько ему обошелся новый дворец, ответил: «Не желаю знать!»... Это, конечно, шутка. Но вложил много и продолжаю вкладывать. Причем это бизнес, который, скорее всего, не окупится в ближайшей перспективе. И не просто потому, что он потребляет больше, чем отдает. Это как «АвтоВАЗ»: сколько денег не давай, все мало. Я то понимаю, что чтобы делать что-то, развивать производство дальше, дальше, дальше, нужно инвестировать, инвестировать, и снова инвестировать.
— Нет планов привлечь какие-то серьезные деньги со стороны?
— Привлекать кредитные деньги — преждевременно. Я не продавец воздуха, мне бы хотелось вначале что-то реальное сделать, построить машину, бизнес-модель, а потом привлекать деньги. На сегодняшний момент кое-как хватает собственных средств, чтобы тянуть этот проект. Когда я пойму, что мне нужны серьезные деньги на то, чтобы построить производство, тогда и будет речь о привлечении каких-то инвестиций. Но это уже когда серьезные дела пойдут.
Есть большой рынок в США и Канаде, и там уже готовы покупать мои вездеходы, как только я буду готов их туда продавать. Потенциально большой рынок в Африке. И конечно огромный рынок в России. И когда мы сделаем такую машину, которая сможет покорить мир, — а я очень надеюсь, что у нас получится — тогда можно будет думать о налаживании реального поточного производства.
— То есть, резюмируя: план у вас — в течение года подготовить вездеход, который можно будет серийно выпускать, но о конвейере речь пока не идет?
— Новых конвейерных производств в России очень мало. У нас есть «АвтоВАЗ», КАМАЗ, ГАЗ может еще сколько-то производств — то, что сохранилось со времен Советского Союза, во многом на базе советского оборудования. Вот там конвейеры существуют. Все остальное — в основном это постовая узловая сборка.
В России тяжело привлекать деньги, непросто работать, банально много чего нет. Мало людей, специалистов, инженеров с опытом производства. Никому даже не поручить ничего, все приходится делать самим. Мало производств в области машиностроения, которые могут выдать какую-то продукцию серийно, за нормальные деньги и хорошего качества. Их прямо единицы, в каждом регионе наперечет.
— В Пскове же собирали в свое время «Газели». Ничего не осталось — кадров, оборудования?
— Вообще ничего. У меня единственному токарю, который нормально может детали делать, 73 года. Причем он ровесник станков, на которых работает. Есть обрабатывающие центры ЧПУ, для которых тоже достаточно трудно найти специалистов операторов. Но цена таких центров — десятки миллионов рублей. И прежде чем вкладывать в них такие деньги, надо понимать сроки окупаемости и откуда эти деньги брать.
— Насколько велика конкуренция на этом рынке и может ли возникшая в России с нуля компания рассчитывать на какую-то серьезную долю в нем?
— На сегодняшний момент Россия является лидером в области вездеходостроения. Нигде в мире не делают именно вездеходы. Делают разные багги, квадроциклы, прочую технику для экстрима и бездорожья. А в России множество производств вездеходов. Самый знаменитый в мире вездеход Sherp производит российско-украинская компания, а инженер Алексей Гарагашьян, который его придумал, живет в Санкт-Петербурге.
При всех недостатках этой машины, которую я хорошо знаю, она пользуется хорошим спросом. В Штатах и Канаде на нее очередь. Стоит она 150 тысяч долларов. И как только появится машина, которая будет дешевле Sherp в 5–7 раз, но при этом будет иметь не худшие качества по проходимости, и станет производиться серийно, у нее будут большие перспективы.
— Ваше участие в «Орле и решке» каким-то образом способствовало вашему продвижению?
— Нет. Собственно, мы абсолютно случайно туда попали. Просто были на тот момент в Мальской долине, на вездеходах как раз катались. И владелец базы, с которым мы хорошо общаемся, говорит: «А к нам завтра „Орел и решка“ приезжают!» — «Да? А чего делать-то будут?» — «Будем катать их на квадроциклах.» — «А чего на квадроциклах? Вон два вездехода стоят у вас во дворе.» — «Секундочку. — звонок в Москву: «Алло, „Орел и решка“, давайте квадроциклы на вездеходы поменяем?» — «А давайте!». Так мы попали в «Орел и решку».
Прекрасно провели два дня со съемочной командой, хорошо покатались. Не было никакой стратегической задачи популяризации вездеходов, тем более что те модели, которые снимались в «Орле и решке», мы и производить-то не собираемся. Одна из них строилась для гонки, чисто спортивная машина, вторая — из старых прототипов.
На самом деле, главный канал продаж ——YouTube. И ничего другого не нужно. Как показала практика, именно там люди ищут информацию про вездеходы.
— У вас свой канал есть?
— Да, «Технодром». Мы сейчас регулярно выкладываем там видео-отчеты по производству, потому что иначе подписчики и клиенты переживают.
— Это же как велосипед — если он останавливается, то падает...
— Да. Поскольку, если можно так выразится, я начал продавать людям мечту о вездеходе, то теперь должен показывать, что мы работаем. Нужно постоянно присутствовать в интернете, чтобы не то что подогревать интерес — он мне сейчас не особо нужен — а именно чтобы показывать людям: ребята, мы не исчезли, мы работаем, смотрите, что у нас получается!
Интервью опубликовано в рамках дружеских партнерских отношений между «Экспертом Северо-Запад» и «Псковской правдой».
